И тут Саша забеспокоилась о Григории, ведь ему было приказано сразу отбыть в имение. Никита, отправленный ею на постоялый двор, придя, сообщил, что Григорий ранним утром ждал ее у ворот. Схватив головной убор, Саша решила встретиться с ним.

Григорий ожидал ее. Он собрался отправиться в дорогу. Лошади были готовы, дрожки начищены, а сам Григорий миловался с хозяйкой на высоком крыльце постоялого дома. Увидев Сашу, с обеспокоенным выражением лица спустился к ней. Когда они вышли за ворота, спросил:

— Госпожа Анна, все решилось? — облегченно вздохнул, когда она кивнула головой. — У меня для вас есть письмецо.

Саша вскрыла конверт, в письме все тем же почерком, что и в прошлых двух, было написано: «Сегодня в полночь за конюшнями». Так что ничего нового в тексте письма Саша не увидела.

Григорий явно был рад отложить поездку до завтра, он, скорее всего, знал о предстоящем ночном разговоре. Саша была уверена в этом.

— Григорий, как ты получаешь эти записки? Видел, кто это был?

— Госпожа Анна, не знамо как, но завсегда находил их в моем кармане.

Невинный вид ему удался не очень. С другой стороны, Саша могла и ошибаться. Кто знает? Все вокруг иногда казались такими таинственными, словно каждый, кроме Саши, знал обо всем происходящем.

В своей комнате она примерила военную форму. Мундир был немного великоват, зато увеличивал ее хрупкую фигуру, а сапожки привели в восторг — их размер был ненамного больше ее собственного. Покрасовавшись с фуражкой в этом новом прикиде перед зеркалом, Саша стала думать о правильной походке и других атрибутах поведения военнослужащего. Нужно быть в меру спортивной. Она вспомнила о своих успехах не только в езде на лошади, но и в спортивных играх, ее также хвалили за выносливость на занятиях физкультурой в институте.

В дверь постучал денщик и сообщил, что полковник ждет ее на террасе, где командование всегда проводило проверку готовности полка. Выходя из здания, Саша отметила, что отсутствует привычная оживленность. Не было возгласов команд и шума кавалерийской выездки, которые она слышала ранее. На высокой террасе, опоясывающей здание, было пусто. Только фигура Немировского на дальнем углу выделялась на фоне синего неба.

Когда Саша быстро двинулась в его сторону, он заметил ее и пошел к лестнице. Оттуда он внимательно наблюдал, как она поднимается. Критически оглядев ее фигуру, кивнул одобрительно и улыбнулся.

— Хорошо, что никто не видит поведения моего нового ординарца. А если увидит, то подумает, почему он не здоровается со своим командиром. Вы хотя бы знаете, как прикладывать руку к козырьку?

Сашу ободрила улыбка Немировского, и потому она весело заверила, что всему научится, поскольку его адъютант взялся ее обучить.

Улыбка исчезла с лица полковника. Он заговорил очень серьезно, почти сурово:

— После того, как я принял безумное решение относительно вас, как будто само провидение отозвалось на это решение. Согласно приказу, я должен оставить свой полк. Его сопроводят уже без меня на место нового пребывание. Я же должен явиться в распоряжение военного министра и получить очередное назначение.

Саша во все глаза смотрела в лицо Немировского и не знала, как реагировать на эту новость.

— Мне дали пятидневный отпуск, — продолжал полковник. — Во время которого я должен решить свои личные дела перед отбытием в Петербург. Решайте, как я должен за этот срок поступить с вами: помочь явиться пред очи своего отца или вернуться в имение к своей приемной матери.

«Вот это да! — подумала Саша. — Только что я радовалась удачному повороту событий, как оказалась, что надо снова проявлять свою изворотливость».