Винты гнут траву июля,
Дропзона – родная мама,
Спасительная пилюля.
И будет коротким слово,
На пафос не будет видов,
Кивнёт командир: «Готовы?»
И «Ха!» – прогремит на выдох.
Спасённые Богом за веру,
Мы словно под куполом храма,
Спускаемся с неба на землю,
Но мало нам этого, мало…
И снова нас борт встречает,
А мы же за борт всем скопом,
Секунды в года вращаем,
Коль вдруг не заладится что-то.
Расслабившись на потоке,
Подальше пошлём приметы.
И снова по струнам-стропам,
Пройдёт перебором ветер.
Не надо нам песен гордых,
И гимны слагать не стоит,
Пусть будут лишь два аккорда,
Но слушать мы их будем стоя.
Пусть мысли не лягут в рифмы,
Была бы лишь малость яви,
О том, кем мы раньше были,
О том, кем теперь мы стали…
Спасённые Богом за веру,
Мы словно под куполом храма,
Спускаемся с неба на землю,
Но мало нам этого, мало…
Полюс
Я о Северном полюсе в детстве далёком мечтал,
Так бывает, друзья, и мечты мои всё же сбылись,
И когда я в свободном падении в полюс влетал,
Я подумал о тех, кто ему отдал целую жизнь.
Солнце над горизонтом повисло в сплошной синеве,
И в рубашке смирительной спит океан подо льдом,
Вроде не далеко, всего несколько тысяч «км»,
Но мне кажется здесь бесконечно далёким мой дом…
Полюс, полюс, тишина вокруг
И куда не пойди – всюду юг…
К этим льдам шел Седов обезноженный стервой-цингой,
Пробиваясь по градусу, жизнью вгрызаясь в снега,
И макушка Земли приближалась строка за строкой
В дневниках экспедиций оставшихся там навсегда.
Покорить невозможно вершин, вы поверьте друзья,
Лишь немногим безумцам в глаза им взглянуть довелось,
И на грудь покорённого Полюса встать нам нельзя,
Побеждённой не будет земная уставшая ось…
Полюс, полюс, тишина вокруг,
И куда не пойди – всюду юг…
Здесь без спросу заходят в палатку – таков здесь закон,
И хозяина Арктики принято всем уважать,
Здесь как будто бы призрачно всё, но всегда есть резон,
Край суровых широт по-серьёзному воспринимать.
Над палаткой дымок, и лохматый заснул вертолёт.
Пацанам всем под сорок, и сорок мороза уже.
Лишь весною на Полюсе город Борнео живёт,
И летят с Лонгийера суда и плывет ВПП.
Полюс, полюс, тишина вокруг,
И куда не пойди – всюду юг…
На собачьих упряжках отважные сбросят тоску,
И туристы шампанское выпьют, в бокалы звеня,
И не вспомнит никто, как десант прыгнул в серую мглу,
Что б Борнео воскрес в тусклых бликах полярного дня…
Над полосой
Над взлётной полосой туман,
Собою поглощает снег,
И снова ждёт шасси, седая полоса.
Но вот уже зажглись они,
Аэродромные огни,
Турбины МиГарей поют на голоса…
И крайний чек на фале блещет,
Закрыт над лётчиком фонарь,
Закрылки «взлёт» и прочь колодки,
– В счастливый путь, – махнёт технарь.
Корабль, вздрогнув, с места сгинет,
На миг у полосы замрёт,
И, окатив форсажным громом,
В безоблачную даль уйдёт…
Прыжок
Я знал, что жизнь у каждого своя,
И жизни счёт разложен по годам,
Но я не знал, что жизнь на всех одна,
Для тех, кто прикоснулся к небесам.
Те, кто хоть раз оставив мишуру,
По своей воле сделав шаг за борт,
Летя, глотая терпкую струю,
Не ради славы выбрал этот спорт.
Нам горизонт дугой согнёт леса,
И словно плетью иссечёт поток,
И будем ждать мы снова небеса,
Лишь только прыгнем крайний наш прыжок.
Под суетой не списывай мечту,
Ведь юность не сдают во власть годам,
И коль мечте назначил рандеву,
Иди навстречу вЕтрам и ветрАм…
Ссора
Они были друзьями в полку боевом,
Об их дружбе в полку плели байки,
Один соколом вился в дали голубой,
А другой на земле крутил гайки.
А случилось всё так: торопился пилот
Побыстрее свой МиГ в поднебесье поднять,
Позарез ему нужен был этот полёт,
Он до первого класса хотел налетать.
Он стоял над душой и давил на него: