Я гордо голову вскинула, отвечая не менее ледяным взглядом. Неужели ждал, что просить остаться буду, в ногах валяться после унижения от предательства?! Вадим либо настолько самоуверен, либо меня считал тряпкой, либо не хотел оставаться и искал способ сделать это, разделив вину со мной. Отлично, пусть валит! Если уйдет сегодня, то завтра я подам на развод!

— Уверена.

Вадим заскрипел зубами и презрительно чемоданы осмотрел.

— Жалеть не будешь?

Я промолчала, глядя сквозь него. А ты не будешь?! Хотелось крикнуть, но я терпела, нельзя в истерику срываться. Ника дома.

— Ну жди адвокатов тог…

— Пап, а ты куда? — Ника выбежала в коридор и с недоумением глазами захлопала.

— Завтра утром приеду, в школу тебя отвезу, Земляника, — моментально переменился и обнял ее крепко-крепко. — Я люблю тебя, доча. Очень люблю, — Вадим в светлую макушку поцеловал ее и поднялся, уже тише добавив: — Ебанутая ты, Мальвина. Совсем ёбнутая.

Я стояла с открытым ртом и провожала его спину. Никогда не думала, что муж от меня уйдет вот так — с непробиваемой уверенностью в собственной исключительности и абсолютно без страха больше не войти в эти двери. Теперь я точно знала, как рушится жизнь: когда любимый муж, единственный, венчанный, бывшим становится. Чужим… Значит, крепко держит его та, другая. Возможно, любит ее даже. Так уверенно к просто «увлекся» не уходят. А меня, получается, не любит? Я рот кулаком заткнула, глотая всхлипы.

— Мам, а куда папа уехал? — встрепенулась, мгновенно слезы утирая, улыбку беспечную натянула. — В командировку, да? — предположила Ника, в лицо мне заглядывая неуверенно.

Дети чувствуют настроение взрослых, и во мне росло осознание конечности счастья женского, а вместе с ним боль душевная. Я подавила ее и уверенно в глаза дочери посмотрела. Нельзя плакать и ругать Вадима. Отец все же. Я ведь не святая, не ангел совсем. Меня душила обида, хотелось рассказать Нике, каков подлец ее любимый папа. Чтобы на моей стороне была. Чтобы отца осудила. Чтобы Вадим глазами родного ребенка увидел, что предатель. Но так нельзя.

Обида рано или поздно притупится, придет принятие и смирение, а с маленьким хрупким человеком эта боль останется надолго.

— Ник, — я присела на ее уровень, чтобы не смотреть с высока, — мы с папой решили пожить отдельно.

— Почему? — недоумевала она.

— Так бывает, доченька. Бывает, что людям вместе тяжелее, чем порознь.

Нет, это ему легче! А мне невозможно совсем. Сейчас сердце болит по-настоящему. Но этого я никогда вслух не скажу.

— Вы разведетесь, да? — очень серьезно спросила она. Умненькая не по годам. Что же ты понимаешь все с полувзгляда… — У Алены Мацкевич из нашего класса родители развелись. Аленка сказала, что папа к стерве силиконовой ушел.

— Ника! — меня аж встряхнуло. Алена эта слова мамы повторила. Нельзя так. Как бы я ни страдала, ни злилась, а нельзя, чтобы ребенок обиду с матерью делил. Вадим оказался неверным мужем, но отец хороший, и Вероничку любит. — Это наше с папой общее решение. Он никого не бросает. — Я врала, потому что думала совсем по-другому. Это его вина и только его. — А тебя папа любит и всегда любить будет, — говорила спокойно, а слезы все равно по щекам бежали.

Я обняла дочь крепче, прижала к себе, губу прикусила, чтобы не видела и не слышала моих рыданий.

— Я люблю тебя, девочка моя. Очень люблю.

Только она и осталась от любви моей великой. Сладкой, терпкой, страстной и… горькой. В прах она обернулась. Значит, нет любви вечной. Не бывает…

7. Глава 6

Вадим

Во мне все полыхало от гнева и ярости, когда сорвался с места, уносясь вверх по Садовой. Как же Катька бесить порой умеет, просто швах! Вещи мои собрала, слушать не хочет, запросто так семью похерить решила. Из моего же дома выгнала без права на последнее слово!