– Хорошо… – протяжно прошептала она.

Но открыв глаза застыла в ужасе. Её горячее дыхание оставило на стекле след. Вспышки молний подсветили конденсат, и она отчётливо смогла прочесть надпись…

«Mort» (смерть)

От увиденного по коже побежали мурашки. Природное чувство самосохранения подсказывало, что лучше покинуть это место, и она попятилась назад. Медленно и неуверенно повернувшись к двери, Маринетт перепугано вскрикнула и уронила чашку с чаем на пол, когда на балконном окне, подсвеченным бликом молний, она увидела силуэт парня.

Капли дождя неустанно барабанили по карнизу балкона, чем еще больше нагоняли страху на и без того уже напуганную девушку. Адреналин в крови то и дело разгонял сердечный ритм, и если бы не пятый этаж, то Мари бы уже покинула балкон через оконный проём и, несмотря на ливень, ринулась бы куда глаза глядят. Но спустя мгновение синеглазая судорожно засмеялась и, находясь на грани нервного срыва, что есть мочи закричала:

– Нуар!!! Твою кошку мать!.. Я чуть со страху не померла…

Истерический смех сменило прерывистое дыхание, ведь за окном на подоконнике сидел ее черный друг и с весьма тревожным взглядом смотрел на хозяйку.

Маринетт подняла чашку и машинально оглянулась на то место, где буквально минуту назад видела самое страшное для ночного времени слово. Очередной раз Дюпэн-Чэн почувствовала тревогу, когда на все еще запотевшем стекле ничего не оказалось.

– Должно быть это все из-за недосыпа, – сама себя успокоила она, и вытерев лужу какой-то тряпкой, тут же вернулась в спальню.

Поставив чашку на прикроватный столик, она решила забрать своего черного друга с подоконника, который ни на секунду не отрывал глаз от балконных окон. Казалось, что этот большой мохнатый клубок видел что-то, чего не видела она.

– Ну, ты чего? – обратилась она к Нуару, – Обиделся на меня за то, что я на тебя накричала? Так ты сам виноват, нечего было меня так пугать, – по-доброму улыбаясь, она обняла своего кота.

Кот же на все эти ласки и попытки извиниться за, казалось бы, нелепый и совершенно безобидный вопль, даже глазом не повел. Он как вкопанный высматривал кого-то по ту сторону балкона.

Маринетт смотрела на кота, и душу снова переполняла тревога. Сколько она помнила это чёрного забияку, она ни разу не видела его таким.

Невольно в голове проявились обрывки ее невнятного кошмара. Того, в котором этот горячо любимый комок шерсти предупреждал об опасности и практически умолял не покидать его.

От новизны былых ощущений и некого дежавю, синеглазку бросило в холодный пот. То, что хозяйке не по себе, ощутил и её питомец и тут же перевел взгляд на Мари. Увидев в пустом и напуганном взгляде Мари недоброе, Нуар начал ластиться и легонько лизнул девушку в нос. Именно это и вернуло её на грешную землю.

Маринетт сама не поняла как, но этот зеленоглазый друг одним своим «поцелуем» вернул ей покой и умиротворение. Маринетт нежно улыбнулась и прошептала: "Я тоже тебя люблю", – а потом поцеловала его в мордочку. После чего взяв его на руки отнесла в кровать.

Погасив свет, она легла рядом с котом и крепко обняла его. Обычно, Нуар не любил, когда его так сильно тискают, и Дюпэн-Чэн могла мигом схлопотать лапой по носу или другой части тела, до которой у него бы был доступ. А сейчас он был не просто чрезмерно терпелив, но и заботлив настолько, что даже начал ласково мурлыкать.

С огромной нежностью и благодарностью за такой необходимый покой, синеглазка прижалась щекой к его мордочке и прошептала: "Спасибо тебе!" – после чего мирно уснула.

Спустя пару часов дождь иссяк и наступила тишина. Только изредка были слышны порывы ветра, что пытались разогнать утренние лужи.