После вступления, которое должно было сразу ударить по мозгам, полковник Сайто перешел к главному. Он успокоился и заговорил почти торжественно, так что пленники понадеялись, что услышат что-то разумное.

– Слушайте меня все! Вы знаете, какому делу Его Императорское величество пожелало отдать силы английских пленных. Речь идет о железной дороге, которая свяжет столицы Таиланда и Бирмы, пройдя через четыреста миль джунглей, чтобы дать возможность ездить японским поездам и открыть путь в Бенгалию победоносной японской армии, которая уже освободила Таиланд и Бирму от тирании европейцев. Японии нужна эта железная дорога, чтобы продолжать свой победный путь, завоевать Индию и как можно скорее завершить эту войну. Значит, самое главное построить дорогу как можно быстрее. За шесть месяцев, как повелел Его Императорское величество. Это и в ваших интересах тоже. Как только война закончится, вы под охраной нашей армии сможете вернуться к родным очагам!

Тон полковника Сайто стал еще более сдержанным, словно алкогольные пары выветрились окончательно.

– Вам еще неизвестно, каким будет ваш вклад, вклад пленников, собранных в этом лагере под моим началом, в строительство дороги. Я собрал вас, чтобы рассказать, каким он будет.

Вам предстоит построить всего два небольших отрезка пути, связку между другими перегонами. Но главная ваша задача построить мост! Мост через реку Квай, которую вы перед собой видите. Мост – вот что для вас главное! И он главное на всем нашем отрезке пути. Работа приятная. Она требует ловкости, а не умения. Вам будет принадлежать честь стать пионерами в сфере процветания Южной Азии…

Клиптон невольно отметил про себя, что такой стимул вполне мог использовать человек Запада.

Полковник Сайто наклонился вперед и застыл, взявшись правой рукой за саблю и вперив взгляд в первые ряда военнопленных.

– Работой будет руководить опытный японский инженер. За дисциплину отвечаю я и мои подчиненные. Помощников у меня хватает. Надеюсь, я доходчиво вам объяснил, почему отдал приказ английским офицерам по-братски трудиться рядом со своими солдатами. Обстоятельства не позволяют нам кормить бесполезные рты. Уверен, мне не придется повторять мои приказы. Иначе…

Полковник вновь впал в ярость и замахал, как вначале, руками, став похожим на сумасшедшего.

– Иначе я начну применять силу. Ненавижу англичан. Расстреляю всех, если понадобится! Я не буду кормить лентяев! Болезнь не оправдание. Больной должен совершать усилия. Если понадобится, я построю мост на ваших костях. Я ненавижу англичан. Все на работу завтра на рассвете. Собираетесь здесь по свистку. Отряд офицеров строится отдельно. Выполняет такую же работу, как остальные. Получите инструмент и задание от японского инженера. И последнее напутствие от меня на прощанье, девиз генерала Ямасито: «Работать весело и с огоньком!» Не забывайте о нем!

Начальник лагеря спустился с возвышения и зашагал большими шагами к своим помощникам. Пленники беспорядочной толпой разошлись по своим баракам, подавленные болезненным красноречием лагерного начальника.

– Похоже, начальник вас не понял, сэр, – обратился Клиптон к полковнику Николсону. – Очевидно, придется прибегнуть к помощи международных конвенций.

Полковник пребывал в молчаливой задумчивости.

– Я тоже так думаю, Клиптон, – наконец ответил Николсон и прибавил очень серьезно: – Боюсь, нам придется пережить немалые потрясения.

Клиптон стал опасаться, что потрясения, предсказанные полковником Николсоном, не только не закончатся, едва начавшись, но поведут к какой-нибудь непоправимой трагедии. Он был врачом, а значит, единственным офицером, не заинтересованным впрямую в отстаивании своих прав.