Ривз подумал и ответил:

– Вряд ли, сэр. Лучше всего бросить этот мартышкин труд и построить другую, немного подальше.

Лицо полковника Николсона становилось все более озабоченным. Он покачал головой и молча пошел дальше. Чтобы составить мнение, ему нужно было осмотреть всю стройку.

Они вышли на берег реки Квай. Человек пятьдесят пленных, в одних набедренных повязках, которые японцы выдали в качестве спецодежды, ковырялись возле реки в земле. Охранник с автоматом на плече прохаживался неподалеку от них. Другая партия копала землю чуть подальше. Третья нагружала землей бамбуковые носилки и ссыпала ее в джунглях вдоль линии, намеченной белыми столбиками. Изначально трасса должна была идти перпендикулярно берегу, но из-за бестолковости и злонамеренности пленных она шла теперь почти параллельно. Инженера японца не было. Полковник Николсон увидел его на противоположном берегу. Размахивая руками, он что-то втолковывал тем, кого по утрам переправляли туда на плотах. И на этом берегу были слышны его крики.

– Кто делал разметку и ставил столбики? – спросил полковник, остановившись.

– Он делал, сэр, – ответил капрал англичанин, вытянувшись во фронт перед командиром, и ткнул пальцем в сторону инженера. – Он делал, а я ему помогал маленько. Как уйдет, я кое-что поправлю. У нас с ним разное на уме, сэр.

Охранник находился поодаль, капрал этим воспользовался и дружески подмигнул полковнику. Полковник Николсон не откликнулся на знак взаимопонимания и смотрел все так же мрачно.

– Я все понял, – сказал он ледяным тоном.

И, не прибавив ни слова, двинулся дальше, заметив еще одного капрала, остановился. Этот вместе с несколькими рядовыми освобождал дорогу от гигантских корней. Под бесстрастным взором японского охранника они с большим трудом тащили их вверх по склону, вместо того чтобы отправить вниз, в овраг.

– Сколько человек здесь сегодня работает? – тоном начальника спросил у охранника полковник.

Охранник посмотрел на него с недоумением, он не мог понять, смеет ли пленный говорить с ним таким тоном. Однако тон был настолько властным, что он так и остался стоять и молчать. Зато капрал мгновенно вытянулся по стойке «смирно» и не слишком уверенно ответил:

– Двадцать или двадцать пять, сэр, точно сказать не могу. Одному стало плохо, как только мы сюда пришли. Утром он был в порядке, а тут солнечный удар или не понятно что. Трое, а то и четверо ребят понесли его в лазарет, сэр, сам он ходить не мог. Он из нас самый тяжелый, самый здоровенный. Они еще не вернулись, сэр. Без них мы сегодня норму не выполним, сэр. Можно подумать, все на свете против этой дороги.

– Капралы должны знать точно, сколько рядовых у них в подчинении, – отчеканил полковник. – И какая у вас норма?

– Куб земли на человека в день, сэр, выкопать и вывезти. А тут еще эти проклятые корнищи. Мне думается, нам сегодня нормы не одолеть.

– Скорее всего, – сухо уронил полковник и удалился, пробормотав себе под нос что-то неразборчивое. Хьюз и Ривз последовали за ним. Полковник со своими сопровождающими поднялся на возвышение, откуда ему были видны река Квай и стройка. Река Квай в этом месте достигала ста метров в ширину, берега уходили высоко вверх. Полковник внимательно осмотрел всю местность, затем обратился к подчиненным. Голос его обрел былую значительность, хотя изрекал он общеизвестное.

– Эти люди, я имею в виду японцев, очень быстро и совсем недавно вышли из состояния варварства. Они пытаются копировать наши методы, но не могут их освоить. Стоит убрать образец, и они теряются. Вот и здесь, в этой речной долине, они не способны справиться со строительной задачей, которая требует мозгов. Японцы не знают, что, потратив время на обдумывание, ты выиграешь его, а действуя наобум, потеряешь. Что вы на это скажете, Ривз? Мосты и железные дороги ведь ваш конек, не так ли?