Кобра молча закрыл глаза, но продолжил идти, кивнув головой. Они наконец-то добрались до караван-сарая – большого строения, квадратного по форме, совершенно без окон, зато с большими воротами со встроенными дверьми поменьше.

Кобра постучал в ворота. В двери приоткрылась щёлка:

– Кто?

– Постоялец. “Кобра”. У меня пескожук в вашем стойле стоит, я отдохнуть пришёл. – Кобра показал деревянный номерок с выжженными на нём цифрами. Охранник-кахашир лишь мельком кинул взгляд на бумагу с постояльцами, висящую сбоку, после чего перевёл взгляд на Кобру.

– Тяжёлая ночка, а?… А это кто с тобой? – поинтересовался кахашир. Кобра лениво отметил, что даже в здании тот решил оставить на себе бедуинский стальной шлем, открывавший лишь глаза.

«Железная башка, тебе что, вот прям интересно? Дверь открой, я комнату купить пришёл и спать, потом всё узнаешь, если тебя это так волнует».

– Наш радиотех, – спокойно ответил Кобра на усталом выдохе.

– Правила знаешь? Оружие в коробку, себе оставляйте только колюще-режущее, – сказал кахашир, и из двери выдвинулся транзитный ящик, достаточно широкий для автомата и пистолета Кобры.

«Ты хочешь, чтобы посетители не остались совсем безоружными на случай беды, что придёт за всеми вами, но и не хочешь, чтобы они размахивали пушками направо и налево, дабы их можно было легко усмирить. Что ж, таковы порядки».

– Огнестрельное есть? – спросил Кобра у совершенно потерянной Совы. Удивительно, но есть кто-нибудь ещё более дикий, чем он, видящий города только издалека?

– Зачем? – переспросила она. – А, огнестрельное?… Зачем? – на последнем слове она чиркнула когтем о коготь, посмотрев на Кобру широко раскрытым глазом.

Охранник посмотрел на неё с большим сомнением.

– Она что, туманная? – спросил он.

– Нет. Она радиотех.

“Даже если туманная, она вполне в сознании, чтобы осмысленно связывать слова. Большую часть. Если она кого-нибудь тут убьёт, значит с нами не поедет”.

– Она опасна? – уточнил охранник.

– Если ты убьёшь кого-нибудь, пока тут находишься, с нами не едешь. Уговор? – спросил Кобра, повернувшись к Сове. К нему понемногу приходило второе дыхание, но его он воспринимал как решительный рывок ко сну.

Сова открыла глаз ещё шире, и зрачок её будто стал ещё меньше.

– Никого не убью. Обещаю, – сказала она. – Только если ко мне не полезет, или к Малине.

Охранник хмыкнул. Щёлка захлопнулась. Дверь открылась, и они были пропущены внутрь, за ворота.

– Её птицу в хлев, к жукам, – сказал стражник. Птица оживилась, словно поняла речь, а возможно почувствовала, как Сова прижала её к себе.

– Я бы не рискнул, – остановил Кобра охранника.

– Тогда если она насрёт, сам вытирать будешь, – фыркнул охранник и повёл плечами. – А если что подерёт или испортит, лично нос тебе сломаю, если не заплатишь. Понял, искатель?

– Понял, запомнил, – кивнул Кобра спокойно и устало, хотя сердце сразу заставило его проснуться и внимательно оценить своего противника.

“Запомнил: сломаю тебе нос, если сова Совы что-то подерёт. И не посмотрю, что в железо заковался… Есть у нас способ и не такие консервы вскрывать”.

А за воротами находилось транзитное помещение и по совместительству широкий главный зал с высоким потолком, под которым на цепях висели светильники. Сильно пахло ладаном, перебивая запахи кактусовой выпивки и кислого бензака.

Путники проезжали караван-сарай насквозь, дабы оставить свой транспорт под присмотром в хлеву или гараже. Меж воротами пролегла дорога для машин и людей, а по бокам от неё находилась гостевая часть зала – бар, камины для ночного обогрева, диваны, подушки, столы и прочее.