Гурхрам, прозванный в пустыне Молчуном, был одним из немногих кахаширов, пользующихся огнестрельным оружием, и даже тяжёлый пулемёт в его руках казался детской игрушкой.

Молчун и два других человека охраняли мастерскую, но Ворчун считал это достаточным; с кахаширом-пулемётчиком он чувствовал себя как за каменной стеной.

– Какой треклятый толк платить охранникам, если они не могут тебя защитить?

По крайней мере, Ворчун чувствовал себя в безопасности до недавнего времени. Сейчас ему стоило бы нервно перебирать пальцами, но вместо этого он слонялся по мастерской, подобно разозлённому призраку, ворча на остальных. Молчун поднял на своего нанимателя глаза, но ничего не ответил. Если можно прославиться своим гундежом, Инмарудин был бы известен на всю округу… Ах постойте, он уже.

– Проклятый Владыка! – продолжал Ворчун, доставая сигарету со мхом и прикуривая от вечной спички. – Почему честные ремесленники вроде меня не могут спать спокойно? У этой сопли Дитча всё схвачено как яйца в кулак! – Ворчун тряхнул несколько раз спичкой, гася пламя.

Молчун продолжал молчать, подобно безразличным пескам пустыни. Ворчун сделал сильную затяжку; в прихожей запахло слегка сладковатым привкусом жжёного мха, чем-то напоминающего водопадную корицу – редчайшую в Десейре пряность.

– Этот гоблин, жук его сожри! – Ворчун плюнул бы в сердцах, но чистоту пола из песчаника было жаль. – Он сживёт меня отсюда, клянусь своими зубами. Пока он и Владыка играют в ладушки, ко мне постоянно приходят эти городские сволочи и требуют чинить машины задарма! Дьявол, не могу же я просто отказывать солдатам Владыки, если тот мне повелел чинить его парней за «спасибо»?

Молчун уставился на деревянные дощечки инджурт (паучью игру), которые раскладывал на столе колонками. И с лёгким деревянным щелчком положил ещё одну вниз одной из колонок. Пасьянс сходился.

Ворчун только рукой махнул и собрался уже уходить, как в дверь постучали.

– Проклятье, Златоликим клянусь, это опять они! – рыкнул Ворчун и сам открыл дверь.

На пороге стоял инферлинг со смуглой кожей, расчерченной неизвестным недугом как змеиная чешуя. Броня с бронзовыми вставками, винтовка с дьявольскими символами за плечом и довольный вид.

Ворчун уже собирался сразу же сказать солдафону всё, что он думал, однако черты лица посетителя показались ему смутно знакомыми, а особенное внимание на себя обратил амулет из трёх длинных клыков, висящий у того на шее.

– Кобра! – вдруг громко произнёс Молчун, с шумом встав из-за стола. С радостью и размахом, которых давно не было слышно.

– Кобра? – не поверил Ворчун, ещё раз оглядывая выходца из могилы, словно видел призрака.

– Кобра, – улыбнулся парень, обнажив бронзовые клыки. – Я пройду?

– Шутишь? – взорвался Ворчун. – Дом Крови тебя разыскивает. Мне пришлось от тебя трижды открещиваться!… Заходи, проклятый чёрт. Ты же не притащил с собой хвоста?

– Только собственный, Ворчун, – улыбнулся инферлинг и вошёл. Молчун крепко пожал ему руку. – Я и не знал, что вы до сих пор вместе работаете. Что с хваткой? Раньше ты мог с лёгкостью сломать человеку ру… Ай-йяй-йяй!

Молчун улыбнулся, когда напряг хватку, из-за чего Кобра чуть извернулся, застыв от боли.

– Могу, – сказал он и отпустил руку Кобры.

– Верю-верю, ух! Рад вас видеть, парни. Ворчун, вижу, ты достиг, чего мечтал. Место у тебя выглядит злачным для этого вашего «города».

– Ой, только тебя с твоими примитивными оценками мне не хватало! – махнул рукой Ворчун. – Ладно, проходи. Налево и наверх. У меня в кабинете посидим, расскажешь, чего пришёл, выпьем. Ты же по ещё одному проигрышному делу, не так ли?