И тепло.

И сухая одежда.

Какому недоумку пришло в голову строить в таком месте курортный дом?

Когда я увидела, что передо мной начинают выстраиваться четырехэтажные, потрёпанные серые дома, то я поняла, что пришла в Риф.

И вокруг ни души.

Проходя мимо одного из домов и заглядывая в окна, я увидела, что кто-то посмотрел на меня выпученными белыми глазами и быстро задёрнул штору. А, подходя к следующему дому, я вздрогнула от того, что некто с силой захлопнул деревянную входную дверь.

Я здорово испугалась.

Они прячутся?

От меня? Или просто недружелюбные? Что вообще происходит?

Я достала смартфон, решив посмотреть карту и найти магазин, уже начиная сомневаться, есть ли он тут вообще. Но почему-то мне не хотелось стоять на видном месте. Завернув за угол, я думала спокойно проверить маршрут, как вдруг чуть не наступила голой ногой в огромную кучу разделанной рыбы, сваленную у стены. Рой жирных мух разлетелся в разные стороны, а я отпрянула, меня чуть не стошнило от запаха. Штук тридцать рыбьих голов смотрели на меня мёртвыми глазами, похожими на те, что я видела в окне.

– Что за кошмар?!

Мать рассказывала мне, что жители Рифа зарабатывают рыбной ловлей.

Это логично. Но, по всей видимости, житьё в нечистотах не доставляло им проблем.

Магазин должен был располагаться через два дома, но когда я вышла к нужному месту, то увидела лишь заколоченные ставни и ободранную вывеску «Продукты».

Рыба была и здесь, только уже в виде скелетов. Явно носков мне тут не найти. Только рыбьи потроха и вонь от них.

Всё это очень странно. Жутко.

Но на карте я увидела, что город заканчивается дорогой на маяк. Захотелось посмотреть на него. Никогда не видела маяк наяву. Мне стало страшно, но никто из жителей так ко мне и не вышел, хотя я опасалась, что они соберутся и погонят меня вилами и факелами.

Я решила всё-таки пойти и не пожалела.

Маяк был великолепен!

Но тоже заброшен. Когда-то белая штукатурка на нём облупилась, посерела, как всё вокруг, перила на последнем этаже, где был вход к линзе, проржавели, стёкла – видимо в бывших жилых помещениях – были выбиты. Посмотрев в самые нижние окна, я увидела разбросанные старые вещи: его уже успели разграбить.

Как только я переступила порог маяка, подумав, что мне нечего терять и надо подняться наверх, я услышала, что кто-то свистит.

Обернувшись, я обомлела: ко мне, прихрамывая, бежал старик с белой бородой. Он был как персонаж из фильма о моряках.

Даже комичный. Полноватый, в тельняшке и бескозырке. Но чем ближе он подбегал, тем отчётливей было видно, что вся его одежда покрыта грязью – и неизвестно когда была в стирке последний раз – борода спутана, сбилась клоками, а нос – красный как слива. Пьяница.

– Девушка! Наверх нельзя! Маяк рушится. Обвалится и придавит!

Я подошла к нему, чувствуя как запах рыбы, всё еще стоящий у меня в носу, перемешивается с запахом застарелого перегара.

– Давно его забросили?

– Восемнадцать лет как. В этих водах теперь работает система навигации. Я и еще несколько человек были его смотрителями, но теперь вот сторожу его по старой дружбе, – он икнул.

– А вы не скажете где все? Риф всегда такое пустой? Тут есть магазин?

Дед одарил меня подозрительным взглядом, как будто пытался сфокусироваться и узнать во мне кого-то, а потом вдруг икнул и ахнул:

– А это ты заехала в тот дом в бухте Солнечной?!

Я засмеялась. Никто из домашних мне не говорил о таком прозаичном названии места, где не бывает того, в честь чего оно названо.

– Да, мы с семьёй, – я не стала вдаваться в подробности всех моих родственных вопросов.

– Да какая вы семья!? Туда периодически приезжал хозяин Михаил, но без женщин.