Северин подошёл к Радмиле и опустился на колени рядом с ней.

– Ты никогда не любил меня, – тихо произнесла ведьма.

– Я был очарован тобой. Сильная, красивая и невероятно умная, ты достойна огромного счастья, но, к сожалению, я не мог дать то, чего ты заслуживала. Я должен был сказать тебе это раньше. Ты полюбила труса, – произнёс юноша с горькой усмешкой, и слеза скатилась по его лицу.

Радмила вытерла слезу с лица Северина. Юноша поцеловал её в лоб.

***

– Почему ты заставил его сделать это?! – воскликнула Настя.

– У нас нет другого выхода, – коротко ответил мужчина.

– Её можно вылечить! Вы ведь полубоги и боги, неужели вам не под силу помочь ей? – не унималась девушка.

– Одержимость не лечится, – Мор говорил пока спокойно, но девушка заметила, что его голос начинает дрожать от сдерживаемого гнева. Однако она уже не могла остановиться, эмоции переполняли её.

– Но почему?! – Настя почти кричала.

– В первый раз она убила, чтобы удержать Северина, и теперь она будет убивать постоянно, не сможет остановиться никогда. Северин теперь лишь предлог. Её место рядом со своей хозяйкой Морой.

– Она жрица Макоши, – обиженно произнесла Настя.

– Она предала Макошь, когда стала заниматься чёрной магией, поэтому и начала превращаться в паука. Раньше она была ткачихой судьбы, могла предвидеть и исправлять её, но выбрала путь тьмы, – он говорил спокойно и это выводило Настю из себя. Она стала вырваться.

– Отпусти меня!

– Настя, успокойся! – резко произнёс Мороз.

– А то что, отрубишь руку?! Ледышка безжалостная! – вскричала девушка.

Мороз остановился, его серо-голубые глаза потемнели от гнева, крылья носа затрепетали. Он резко развернулся и бросил Настю в сугроб возле большой ели, где визуально снег казался мягче.

– Если я такой бессердечный, до терема дойдёшь сама! – с этими словами мужчина исчез, оставив лишь медленно оседающий на сугробе мелкий снег, словно пыль.

Настя снова оказалась в лесу одна, босая и в одной рубашке, почти в том же виде, в каком Мороз нашёл её раньше. – Какой же всё-таки он бессердечный! Чёрствый сухарь! – думала она, поджимая то одну ногу, то другую и потирая зябнущие руки. – Да и я тоже хороша, не смогла удержать язык за зубами и не лезть в чужие дела!

Стало стыдно, и девушка не рискнула возвращаться в терем. Она быстро начала замерзать. Сев под ель, старалась согреть руки дыханием, надеясь, что Северин скоро пойдёт обратно и заметит её.

– Ну что, дооралась?! – с ехидством подумала она, уже жалея, что вспылила.

Через некоторое время, когда Настя уже успела основательно замёрзнуть, она услышала звон колокольчиков и фырканье лошадей. – Странно, почему не слышно конского топота? – подумала она. Однако, когда появились белые, как снег, кони, с длинными пушистыми гривами, напоминающими свинцовые зимние облака, Настя поняла, почему.

– Да ведь копыта у них изо льда! – удивилась она. Белые с голубыми узорами сани, обитые внутри пушистым мехом, остановились рядом с елью, под которой, съжившись, сидела Настя. Мороз пристально посмотрел на девушку.

– Ну что, тепло ли тебе, девица? – спросил мужчина, не отпуская вожжи.

– Тепло, Морозушка, – с гневом подумала Настя, но вовремя прикусила язык, чтобы не усугублять своё положение. Мороз улыбнулся, молча достал из саней шубу, укутал в неё девушку и посадил в сани.

– Зачем ты вернулся? – спросила она.

– Чтобы не дать всем повод говорить, что я свою невесту в лесу замерзать бросил, – съязвил Мороз, дернул поводья, и сани быстро понеслись по лесу. Кони легко мчались рысью, ледяной ветер бил в лицо, а у Насти от стыда горели щеки.