– Пошли, – она потянула застывшую Агату за руку. – Да бабушкой меня величай, тогда никто тебя не тронет тут. Будут думать, внучка ты моя, – и, словно угадав мысли Агаты, который было чуждо называть себя внучкой ведьмы проклятой да темной, которая ее родную бабушку Яговну в березу превратила, добавила: – Слова-то и я сказать могу. Только тебе то надобно. Не мне, – твердо да жестко отрезала старуха. – Так что сама и говори. А коли не хочешь моей внучкой величаться, так вон иди и им сразу на ужин-то и отправляйся. – Она кивнула на черепа, которые внимательно следили за девушкой из ночи. – Чай давно уже они человеченки не едали. То-то обрадуются!

Ведьма подошла к избушке и свистнула. Да так громко, что вокруг деревья пригнулись. А изба повернулась к хозяйке, показывая дверь.

И тут же из земли вылезли толстые корни, сплелись, свились меж собой, словно клубок змей, да ступенями стали, что в избушку вели.

– Пошли, – снова по-старчески закряхтела хозяйка избы на костях и шагнула на ступени.

А Агата последовала за ней.

И рада бы была убежать испуганная девушка, да куда ей бежать, у кого теперь просить помощи? У Услада, который посмеялся над нею, да то, что не его было без разрешения взял? У Услада, которому она жизнь спасла, да взамен клеймо ведьмы получила?..

У Яговны?.. Та бы защитила, помогла, утешила да приласкала, да нет ее теперь. Осталась она деревом полуночным, серебром укутанным, стоять у избы их ветхой. И тянулись ветви той березы к уходящей вслед за ведьмой Агате. Да разве ж дерево с места сойдет?

Некуда Агате бежать. А теперь уж и захочешь – не убежишь. Кругом кости да черепа, что глазницами пустыми, будто в душу заглядывают, да сторожат ворота …

Глава 13. Ведьмин наказ

Старая дверь со скрипом открылась, и Агата вошла следом за лесной ведьмой в дом. Пахнуло сыростью и грибным запахом, лизнул холод непротопленной стылой избы ступни да на спину запрыгнул, в крепкие объятия девушку приняв.

Ведьма шагнула, и под ее ногами заскрипели доски старые да черные. А в углах не то тени, не то змеи зашевелились.

Агата лишь на мгновение остановилась. Да и шагнула следом.

– Там теперь твое место, – махнула рукой старуха, указывая на узкую лавку у печи, и зажгла лучину.

Осветилась изба и врассыпную разбежались пауки, что до этого по стенам ползали и паутину плели. Собрала ее колдунья да бросила в корзину плетеную, что у стола стояла:

– Пауки по углам кудели напряли. Вот тебе на завтрашнюю зорьку и дело есть! – довольно сказала старуха. – Негоже у меня тут бездельницей сидеть. Коли пришла, так за дело берись. Мне дармоеды не нужны.

– Бабушка, ведунья лесная! – Агата, наконец, набралась смелости и упала старухе в ноги. – Все, что скажешь, делать буду. Скажи только мне, как Яговну вернуть. Все сделаю, что не пожелаешь. Хочешь – мою жизнь забери, да ей отдай!

– Ишь какая! – фыркнула старуха, блеснув глазами. – Жизнью-то то размениваться как привыкли. Не ты ее получила, не тебе и решать, когда конец ей придет. А Яговна твоя черенком березовым была, да березою стала. Ужо говорила я тебе. Откуда пришла, туда и ушла. То, что живым человеком не было, им и не станет. Нету Яговны больше.

– А откуда ж и что ж… Да кто же я тогда? Если та, кто меня взрастила не человек вовсе…

– А ты меньше болтай, да больше слушай и делай. Глядишь, и уразумеешь чего. А сегодня поздно уже. Завтра дел полно: жабьи языки уйду на болота собирать. А ты кудель прясть будешь. Да смотри: коли испортишь да порвешь то, что пауки наделали, заново сама собирать паутину по лесу будешь. И в избу не пущу, пока столько же не соберешь. Ну а коли сдюжишь, так как спрядешь все, пряжу ту, что получится, покрасишь. Мне как раз к празднику ручник вышить красной нитью надо. А теперь ложись. Устала я, – произнесла старуха и забралась на полати.