– Ну да. Пора выбирать место для ночевки.

– Давай прямо тут и спать. От ручья чтобы не отходить далеко.

Варган припал к карте.

– Ручей идет туда же, куда и мы. Можем просто пойти вдоль него, заодно место приглядим.

– А что здесь кроме деревьев и не слыхать ничего? Птицы-то есть?

– Есть, конечно. И птицы, и звери. Только зачем орать-то? Это у вас там все животинки такие же, как люди. Орут, суетятся, шум один. Тут не так. Тут спокойно, тихо. Не всегда мирно, конечно – хищники тоже есть, куда ж без них. Но как-то по-другому все. Без суеты.

Мимо них прошел еж. Спокойно, не оглядываясь. Ходячая картина лесной степенности и чинности.

– А то все нервы, нервы, – пробормотал про себя Варган и положил перед ежом кусочек хлеба.

Тот хлеб понял, принял и пошел дальше.

– Как же от хищников спасаться? – удивился Дед. – Если мы их не услышим – они нас съедят, мы и не заметим.

– Ты хищника не больно-то заметишь при любых раскладах. Да и не нужны мы им. Хлопот с нами больше, чем радости. Не боись. Веди себя прилично, не свинячь. Имей уважение – и будет тебе счастье.

– Смотри-ка, – Дед указал на широкий мост через ручей. – Как дверь кто положил. Это чего это? – голос его сам собой стал тише.

– Мост, – удивился Варган. – Есть ручей – и мост есть. Что не так?

– Кто ж его сделал?!

– Да кто ж знает. Но здесь же кто-то живет. Значит и мост сделали. Как же без моста? Без моста совсем неудобно. Кстати, можем на нем и поспать. А чего ж. Широкий. Кому понадобится – разбудят.

Деду совсем не улыбалось быть разбуженным кем-то, кому может понадобиться среди ночи мост. Но ложиться прямо на землю посреди леса желания было еще меньше, и он согласился.

Было тревожно, но и приятно. Ни разу до этого он не ночевал на воздухе. А ведь еще и лес. Темнело быстро. Деду показалось, что часу не прошло. Хотя, может, и показалось. Может, прошло. Лежать на мосту было жестко, ну журчание постепенно утихомиривало тревогу, и Дед стал обращать внимание на все остальное. На то, что деревья все до того высокие, что неба почти не видно. Изредка только мелькнет звезда-другая в сплошной черноте ветвей. И пахнет вокруг непривычно, много чем, не разобрать. Дышать и дышать этим. Да еще Варган достал свой варган и стал тренькать на нем на удивление ловко. Дед заслушался.

Птица встряхнулась, усаживаясь на ночь поудобнее. Веточка где-то хрустнула. Да варган Варгана пел. Все. Вода, ветер да идущие куда-то деревья баюкали Деда, непривычно. Лежал он и чувствовал себя крошечным, плывущим на маленьком плотике посреди бескрайнего зеленого моря. У лесного моря нет ни конца, ни края. Волнуется это море беспрестанно, но все одно – чинно волнуется и ладно. Внушительное такое, но доброе. И все-то в нем по делу, все-то по справедливости. А Дед плывет на своем плотике – ни паруса у него, ни весел нет. Одна только лопата. А ему надо берег найти. Страсть как надо. Просто кровь из носу. А берегов-то и не видно ни одного. Уходит море за горизонт во все-все стороны, куда ни посмотри. Ровно и зелено.

Дед открыл глаза в поле. Солнце висит высоко. Кузнечики стрекочут. Мухи жужжат. Он закрыл глаза. В лесу светлело. Значит, пять уже было, кивнул себе Дед. Варган спал, открыв рот и совершенно счастливо храпя. Ишь, подумал Дед, и дела ему нет, что в рот может кто упасть. С таким убедительным охранным грохотом они могут по ночам ни о чем не беспокоиться. Амулет просто-таки. Оберег.

Дед сошел с моста и умылся по пояс в ручье. Хорошо! Но до сих пор постоянно открываются глаза. И еще.

– Варган, – позвал Дед, вклинившись между соседними взрывами храпа. – Варган!