– С солью, – мечтательно сглотнул Варган.

– Именно.

– Спать тоже, наверное, здесь останемся. Под деревом.

– Жаль, попить нечего, – вздохнул Дед.

– А у меня есть, – возразил Варган. – У меня есть мех кожаный, – он оглянулся на козу. – Ну, кажись, не из козы. Мешок такой. Для воды.

– Вот это ты молодец! Аж колбасы тебе не жалко! – воскликнул Дед. – Коза, ты сама как-нибудь ужинай. Тебе колбасы не дадим. Еще понравится – сожрешь нас ночью.

– Вот-вот. Оставайся обычной козой, травоядной.

Спать оставалось прямо на земле. Хорошо – тепло. И, вроде, не особо сыро. Но все равно. Козе-то привычно. А Деду не слишком. Но темно уже был абсолютно. Далеко вверху только иной раз сверкали между волнуемыми ночным ветром ветвями звезды. Коза лежала где-то неподалеку, молча что-то пережевывая.

– Дед, а Дед, а откуда ты все-таки взял этот берег? Ведь даже я, лесной человек, о нем ни сном, ни духом, а?

– Видел я его, – после некоторых раздумий решился Дед.

– Как – видел? Я не видел, а ты видел? – не поверил Варган.

– Ты не видел, а я видел, – подтвердил Дед. – Я ж тебя не неволил. Ты сам согласился. Я тебе даже не обещал ничего взамен.

– Ну, согласился, – признал Варган. – Давно я здесь не был, соскучился, потому и согласился. Меня ничего нигде не держит – так почему нет.

– Перекати-поле, – покивал в темноте Дед.

– В своем роде, – согласился Варган. – И где ты его видел?

– Являлся он мне.

– Во сне, что ль?

– Нет. Так, днем. Я тогда крыло у мельницы чинил, латал. И сорвался. Приложился хорошо, прямо спиной. Думал, не встану. Поначалу и не встал. Лежу, смотрю в небо, пошевелить ничем не могу. Дышу только, и то еле-еле, не сразу вышло вдох сделать. Лежу дышу, ну, думаю, все, приплыли… Здравствуй, думаю, Бог. И тут у меня небо перед глазами поплыло, вроде как. Затуманилось, затемнело так. И зелено стало. Зелено – прям край. И шумливо. Волнуется так вся эта зелень. А под зеленью этой вдруг вижу – берег. Долгий такой, в оба края долгий. Неширокий, вроде. Тихий такой, пустой. Только ветер шумит. Да птицы летают белые и покрикивают, но тоже тихо так, ласково. И солнце. И спиной, которая вот только что назад падала и на земле лежит камнем, чую – что-то там есть. Что-то за спиной у меня есть. И так мне жить захотелось! Жить и найти место это. Берег этот найти, которым Бог мне в ответ здоровья пожелал. И посмотреть – что там было, за спиной у меня.

– А как? Как ты берег этот видел? – шепотом волновался Варган.

– Ну так лицом. Лицом к лицу. Вот я, будто, как-то где-то, а вот передо мной берег. А за ним зелено. Лес, стало быть.

– А позади тебя чего ж?

– А не знаю. Я как-то высоковато был. Мог бы, наверное, поглядеть, чего там подо мной да позади меня. Да чего-то не поглядел. Очнулся. Очнулся и сел. Посидел малость да и пошел домой. Ни синяка не осталось. Ничего не ободрал, не поломал. Спина даже не болела. Только берег этот остался внутри у меня жить. И то, что за спиной там было. Поселились. Надо мне все это отыскать. Понял?

– По-онял, – протянул Варган, и коротко мекнула коза. – Даже она поняла, рогатая.

Утром рядом с ними рос неслабый такой манник, весь увешанный ягодами. С одного его боку уже стояла и завтракала коза. Ягоды обрывала аккуратно. Если случалось ягоде упасть – находила в траве и доедала.

– Вот, – одобрительно покивал Варган, жующий лежа тут же, даже не поднимаясь ото сна. – Уважение.

– Это как это он тут? – Дед стянул картуз и поскреб в затылке.

– Вырос, – развел руками Варган. – За ними, манниками, это водится. Нет-нет, вдруг раз – и есть. Или рос-рос, вдруг раз – и нету. Манник, одним словом.