Подсчеты я, в итоге, произвел на глаз. Маче, увидев цифры, схватился за голову и опять запричитал, что я его убиваю. В это время в сторонке сиротливо стоял усатый мужичок с кучей бумажек в руках. Это оказался главный возводитель этих самых лесов, явившийся подписать разнарядку. От него я узнал, как правильно считать возведенные кубометры из ржавых трубок. Пересчитали, получилось еще больше. Маче взвыл, сказал, что очень занят и куда-то убежал. Мужик, специалист по лесам с усами и разнарядками убежал вслед за ним. Нам бежать было некуда и мы остались.

Возвращаясь вечером из города, я узрел несколько полетов краски, сложенных у кормы нашего парохода. Возле них маячил матрос филиппинец. На мой вопрос – что он тут делает? – он поведал, что вечером привезли краску для покраски борта, на палубу ее поднять не успели потому что крановщик уже ушел, тогда Мастер выставил часового и приказал стоять здесь в карауле до утра. Пока мы обсуждали создавшееся положение, откуда-то вылез тот самый мужичок, с которым мы сегодня считали леса. Он оказался местным завхозом. Узнав в чем проблема, он долго ржал, а потом сказал, что эта краска и даром никому не нужна, потому как кроме как для покраски бортов она никуда и не годится. У него по всем кладовкам этой краски распихано немерено, осталась после других пароходов. Я поинтересовался – а нельзя ли и нашу краску впихнуть в одну из его кладовок, до утра? Мой новый знакомец, тоже Василий, как и наш Дед, сказал, что можем без проблем. Только грузить будем сами. Нас это устроило. Василий даже выделил нам тележку для перевозки. И когда вся краска перекочевала к нему в кладовку, выдал мне ключ.

В ПУГО, которое теперь превратилось в аванпост и одновременно караулку, сидели Ден с пожарником и травили байки. В основном инициатива была на стороне пожарника. Он увлеченно рассказывал какие курьезы случаются у них во время ремонта – то кто-то в танке задохнется, то взорвется что-нибудь, то забудут открытый люк и кто-нибудь туда обязательно свалится. В общем, кругом сплошная жуть и смертельная опасность. Причем его рассказы обладали таким ярким сюжетом, живописностью и вниманием к деталям, что я невольно заслушался, и завис с ними, напрочь забыв предупредить Дена о краске.

Паника началась через час. Капитан вышел на крыло мостика с биноклем и, к своему ужасу, не узрел ни краски, ни часового. По рации он вызвал Дена, который тоже не был осведомлен, что произошло глобальное хищение судового имущества. Паника нарастала. Денис был отправлен в док, найти следы похитителей. Матроса-филиппинца спросить никто не удосужился. Зато капитан позвонил мне и 3-му помощнику, чтобы мы шли в док на поиски. Я сказал, что занятие это глупое и скучное, тем более, что знаю, где вся краска, потому как сам же ее и спрятал. Валентин Михалыч обвинил всех в безответственности и сказал, что ключ от кладовки еще не гарантирует сохранности. Однако вооруженную охрану у кладовки решили все-таки не ставить, под мою ответственность. Пока я препирался с капитаном из дока вернулся Ден. Он был злой и сопровождал свою крайне эмоциональную речь красочными эпитетами, разъяснявшими на каких местах он вертел старых маразматиков капитанов и забывчивых матросов, не удосужившихся доложить непосредственному начальству о важных переменах в обстановке.

Утром начали покраску борта. Все шпигаты13 заткнули специальными затычками. Подогнали подъемники, которые перемещали беседки с покрасочными командами. Наладили и подключили воздушные шланги. Достали из кладовки краску.

После утреннего совещания, в ПУГО снова явился Валентин Михалыч. Свое воззвание он начал с профилактической беседы, так как неорганизованная толпа штурманов в лице меня, Дена и Олега опять бродила в тапках, не носила каски и не была готова к немедленной внештатной ситуации. Навязчивые мысли о внештатных ситуациях подтолкнули нашего верховного лидера к идее, что неплохо было бы выходить в док, проходить по внешнему контуру и контролировать как идет покраска. Хотя бы раз в час. Он начинает первый, а затем все по старшинству —старпом, 2-й помощник, 3-й помощник. Ден, собравшийся было по обыкновению возмущаться и спорить, получил от меня пинок, увидел мои большие глаза и благоразумно заткнулся.