– А говорил, что страшная она да болеет часто, поэтому к нам не зовёшь, хотя всем интересно, – юноша пожурил Зорана.

– Нечего ей за нашим столом делать, мала ещё.

– Да погляжу, одного возраста с Сияной, а та с нами в трапезной сегодня. – Незнакомец улыбнулся, не принимая ни одно из возражений, и княжича его упрямство явно не радовало. На Ену Зоран вовсе не смотрел, словно права голоса у неё не было.

– Сияна дочь боярская, а Витена безродная. Её звать – других оскорблять.

– Я бы не оскорбился, – беззаботно отмёл юноша, вызвав у Зорана раздражённый вздох.

– Не ты один за столом.

– Но разве не я во главе, чтоб решать?

Незримое противостояние стало почти ощутимым, давящим. Ена сглотнула, теперь сама желая уйти поскорее. Слыхала она обо всём, что Зоран говорил, сама знала, но прямолинейное напоминание о её положении звучало грубо и причиняло невидимую боль, тем более из уст Зорана. С ней наедине он так не говорил, а озвученная истина вызвала жжение в глазах. Ена часто заморгала, торопливо поклонилась обоим, привлекая внимание.

– Прошу прощения, моя вина, что пришла. Я… действительно часто болею и не хотела кого-либо беспокоить. Пожалуйста, государь, передайте этот плащ Златомиру, – попросила она у незнакомца, зная, что Зоран вряд ли её просьбу выполнит. – Великому князю Креславу моё шитье слали, и я решила, что и княжичу старшему нужно что-то памятное подарить. Надеюсь, по нраву ему мой подарок придётся. Простите, поздно уже, а я вас задерживаю.

Она вновь торопливо поклонилась и попятилась так быстро, что ни Зоран, ни юноша не успели её остановить.

Морана при Ене ничего не ела и от холода не страдала, однако богиня спала. Меньше, чем Ена, но всё же спала. Сидя в неудобной позе, прислонившись к камню или же к стволу дерева.

Ена не знала, как давно она путешествует с Мораной. Все дни слились воедино. Ночи были тёмными, дни короткими и сумрачными. Свинцовые тучи, кажется, даже не сходили с места, закрыв небо. Изредка в ночной тьме на горизонте Ена видела зарево пожаров. Сердце сжималось каждый раз, когда отсвет виднелся на юге и востоке. Она старалась не вспоминать о Злате и не плакать о Зоране и Рокеле. Она спрашивала Морану об их душах, встречала ли она их? Сопроводила ли в новую жизнь? Но Морана не смогла ответить, объяснив, что, придя в наш мир, с ушедшими душами не встречалась. Все они отправляются в Навь дожидаться её. Весной богиня вернётся к своим привычным обязанностям.

Ена попросила у богини лучшего для Зорана и Рокеля, а взамен пообещала помочь всем, чем сможет. Богиня согласилась на эту сделку, и Ена безропотно следовала за Мораной по опустевшим деревням, по сожжённым полям и лесам, в которых от воя покойников и неприкаянных душ кровь стыла в жилах.

Они не только нити жизни резали, но некоторым и могилы копали, встречая слишком громко стенающих духов над неупокоенными костями. Морана цокнула языком, когда Ена вскрикнула от высунувшейся из водной глади женской головы. Они остановились передохнуть у озера в лесу, и неожиданно из воды появилась девчушка. Юная, в потрёпанной рубахе, с длинными спутанными волосами и голыми ногами. Совладав с удивлением, Ена подозвала незнакомку к себе, наконец встретив хоть одного живого человека. Кожа девчушки была бледной, взгляд испуганным, а тело её сотрясала мелкая дрожь.

Морозы ещё недостаточно сильные, чтобы сковать реки и озёра, но мысль о том, как девушка вообще выжила, сидя в ледяной воде, пришла к Ене слишком поздно. Та успела подойти опасно близко, набросилась на неё, вцепилась в волосы и с нечеловеческой силой потащила Ену к озеру, а затем на дно. Ледяная вода обжигала, мороз иглами сковал тело, Ена из последних сил отбивалась, несколько раз ударив утопленницу серпом, но та лишь громче заверещала, а её загустевшая кровь слабо окрасила озеро красным. Морана пришла на помощь: мёртвой девушке серпом отрезала голову, а едва не захлебнувшуюся Ену выволокла на берег.