Первые сутки шла она за богиней безропотно, без отдыха резала и резала чужие нити, пока спазм в пустом желудке не стал невыносимым. Голова закружилась, ноги перестали держать, и девушка отключилась, а очнувшись, получила выговор от Мораны. Богиня ни голода, ни холода не чувствовала и пределов человеческих не понимала. Ена же и раньше слабостей своих показывать не любила, а перед богиней смерти и вовсе стало страшно.

С тех пор Ена если голодна – говорит, если жажда мучает – просит воды, если устала, то останавливается. Морана всё, что нужно, ей даёт, из ниоткуда пищу да напитки сотворяет. Может, и одежду новую Ена могла попросить, но постеснялась и пару дней назад взяла сухие штаны и новую рубаху с кафтаном из встреченного обоза. Мёртвому мужчине одежды уже не пригодятся.

– Ещё чего желаешь? – мягко уточнила Морана.

– Тепла.

Просьба была новой и, судя по всему, для богини внезапной и непонятной. Она оглядела опушку в сгущающихся сумерках: ни тел, ни животных, ни оживших мертвецов. Сделав одно движение руки, богиня щёлкнула пальцами, и в паре шагов от Ены загорелся скромный костёр. Девушка протяжно выпустила воздух, зажмурилась от вспыхнувшего света, но, подобравшись к пламени ближе, протянула руки. Ладони обдало потоком тёплого воздуха, и Ена задрожала сильнее, ощутив, насколько же холодно вокруг.

– Я умерла, верно? – У Ены были дни, чтобы обдумать, вспомнить свои последние мгновения, наполненные болью и бесконтрольно вытекающей из раны кровью. Она помнила онемение, слабость, сонливость и холод. Помнила свой конец.

Аккуратно подобрав перепачканный сарафан, Морана села на старый пень. Тяжело опустилась с тихим вздохом, и Ена лишь удостоверилась, что и богине знакомы усталость и бессилие, просто держаться она способна дольше. Эти слабости делали Морану более… живой и человечной. Радовали Ену, а затем пугали, ведь если у богини смерти есть предел, то как им со всем справиться?

Взгляд Мораны был спокоен, когда она согласно кивнула, отвечая на вопрос.

– А это… наказание за мои грехи? Тёмная сторона Нави? Впредь мне бесконечно ходить и на мертвецов смотреть?

Богиня одарила её снисходительной улыбкой.

– Неужели ты много нагрешила, что уверена в наказании? – прозвучал насмешливый вопрос.

– Достаточно, – со всей серьёзностью ответила Ена, стараясь не вспоминать о том, сколько жизней отняла, сколько судеб испортила.

Все они заслужили её месть, но и она за содеянное заслужила наказание. Знала, что расплата придёт, хоть и надеялась, что не так скоро. Морану её уверенность не впечатлила.

– Ты умерла, но это не Навь. Я сумела тебя вернуть.

– Почему именно меня? Разве нет кого важнее, разве… не князь… любой князь или воин пригодится больше.

– Помнишь, что я о мертвецах тебе рассказала? О нитях жизни?

Ена кивнула и обхватила себя руками: долгожданное тепло разлилось по телу. В первые дни совместного путешествия Морана поведала о царе и царице подземного царства, про их любовь к богатствам и о том, что скопившиеся мёртвые тела выбрались, потревоженные дрожью земли. И с тех пор покойники оживают, точно заражённые неведомой болезнью. Теперь далеко не все умершие уходят к Моране, как должны, многие души остаются, прикованные к погибшему телу из-за не до конца порванных нитей. Держат они души в гниющей плоти. Поэтому богине пришлось в физическом теле явиться на землю да самой мертвецов забирать.

Морана закрепила серп на своём поясе, вытянула руки и развела их в стороны. Между ладонями богини протянулись три золотые нити.

– В каждом смертном вдоль позвоночника находятся нити жизни. Вот так. – Она расположила ладони друг над другом, и нити вытянулись вертикально. Ена во все глаза смотрела на творимую магию. – Я не могу восстановить разорванные нити, а при смерти обязательно хоть одна да рвётся. Но ты… особенная, – с улыбкой пояснила Морана. – Мокошь то ли специально, то ли случайно, плетя твои нити, всё перепутала.