Похороны погибших одноклассников пришлось пропустить. Когда меня выписали домой, взяв подписку об обязательном посещении психолога, всё уже было кончено. Я не удивилась, узнав, что их гибель была объявлена несчастным случаем: мол, нетрезвые ребята, погуляв на вечеринке, решили прокатиться за город. Но не справились с управлением ― произошла авария… Наверное, так и сказали несчастным родителям.

Это было очень грустно, и порой хотелось открыть правду о том, как же всё было на самом деле, но подвести папу я не могла. Так что истину о страшной трагедии в лесу пришлось оставить на попечении своей совести, а она пока послушно помалкивала.

Я верила, что, вернувшись из больницы домой, сразу же почувствую себя лучше. Как бы не так… Поселившаяся в душе грусть по погибшей подружке и, как ни странно, нелюбимых раньше ребятах, сознание собственной неполноценности, проще говоря ― уверенность, что я постепенно схожу с ума ― всё это делало жизнь тяжёлой и безрадостной. «Депресняк» поймал Асю Трифонову в свои крепкие объятия ― глупо звучит, наверное, но это так: меня просто замучила тоска.

Я вернулась в университет, как никогда раньше, самозабвенно училась, нагружала себя любой работой и всё только для того, чтобы очередной пустой день закончился, и, наконец-то, можно было уснуть без задних ног, а главное ― без сновидений.

С некоторых пор я не переносила сны, ведь в них видела погибших ребят и Иван Иваныча-Люцифера с огромными когтями вместо рук, разрывающего их на части, а потом впивающегося мелкими острыми зубами в человеческую плоть…

– Ты ― следующая, ― слышался мне его мерзкий голос, и я просыпалась со слезами на глазах.

Регулярные посещения врача почти не помогали: от таблеток страшно болела голова, и невозможно было сосредоточиться. Я перестала их пить, просто изнуряя себя работой ― иногда это срабатывало. Главное, папа был рядом…

– Пока он здесь, монстр в дом не сунется, ― я верила в это и потому кое-как держалась на плаву. Но вот наступил день, когда расстроенный папа, обняв, сообщил, что уезжает в очередную горячую точку, иначе с работой можно будет попрощаться. И хотя он уверял, что готов всё бросить, устроившись простым охранником, его полные тоски глаза говорили о другом. Поэтому приходилось делать весёлое лицо, убеждая его, что я ― в порядке, а он обещал, что скоро вернётся. Мы оба знали, что лжём друг другу…

На время командировки из провинции приехала папина троюродная сестра тётя Клава, решившая пожить в столичном городе в своё удовольствие. Пришлось и на это согласиться, лишь бы папа успокоился. Мы не обещали писать или звонить друг другу, понимая, что это не всегда возможно.

Простились, и я осталась ждать его возвращения, совсем как мама раньше, с ужасом считая часы и дни, когда проклятый монстр придёт за мной. А то, что это рано или поздно произойдёт, сомнений не было, ведь настырный голос в голове не давал мне думать иначе…

Глава 3

Время шло, и, как ни странно, ничего ужасного не происходило: монстры из шкафа по мою душу не вылезали, страшные сны снились всё реже, и даже настырный голос в голове помалкивал. Папа иногда передавал весточки через знакомых, у него всё было хорошо. Во всяком случае, так он уверял ― и это радовало. Тётя Клава не докучала, целыми днями где-то пропадая, и, кажется, кого-то себе нашла. Иногда за завтраком она восторженно рассказывала о своём новом знакомом, но я только кивала, думая о своём, нерадостном. Так мы и жили.

Приближался Новый год. Я всё ещё надеялась, что папа вернётся к празднику: вместе нарядим ёлку и, как в детстве, пойдём смотреть салют. Но, честно говоря, не особенно в это верила… Девчонки из группы предлагали встретить праздник в компании на загородной даче одного из ребят. По понятной причине, я наотрез отказалась ― слишком свежи ещё были ужасные воспоминания. В нашей группе никто так и не узнал о том, что случилось в начале осени; однокурсники считали меня скучной, нелюдимой гордячкой, а я и не торопилась их в этом разубеждать.