- Все помнят, что у вас сегодня урок по юриспруденции? – мстительно напомнила она.

Обитатели двора издали синхронный стон – Марина была не единственной, кому преподавательская манера Ксавьера доставляла моральные страдания. Не нагрубишь ему, не психанешь, не пожалуешься, не разведешь на несанкционированный перерыв и не собьешь с темы.

- Марина Игоревна, ну зачем нам это? – простонал Крис, высказывая общую мысль. – Ладно еще Вам – Вы все ж таки его жена. Но над нами-то зачем так издеваться?

- Вот когда тебя в следующий раз, как говорит Модька, «повяжут легавые», а ты вдруг вежливо и спокойно обоснуешь неправомерность этих действий, процитировав наизусть Уголовный кодекс Галаарда, тогда и поговорим, полезные это знания или нет, - ухмыльнулась Марина. – А пока берите, раз уж дают. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится. Ксавьер и господин Гарден ради вас стараются – с наисвежайшими поправками знакомят, а вы еще жалуетесь.

- Не, ну, положим, законы – это еще куда ни шло, - подала голос пустота, точнее, Денеба, опять разгуливающий, в чем мать родила. – Но каллиграфия-то нам зачем? Мы, поди, не совсем уж дикие – писать все умеют. А Имперские руны – это для благородных. Для нас же – пустая потеря времени.

Магики согласно закивали.

Марина слегка покраснела – тут коса нашла на камень. Большей части магиков действительно не была нужна каллиграфия. Но если до свадьбы индивидуальные уроки Ксавьера были для Марины просто слегка неловкими, то после – невероятно, безмерно смущающими! И ей пришлось долго ломать голову над тем, как бы так не оставаться с ним наедине. В итоге она нашла выход, сделав каллиграфию обязательным предметом в Школе магиков и назначив Ксавьера преподавателем.

Увы, но с некоторых пор девушка просто не могла оставаться с этим мужчиной наедине. Она краснела, сбивалась с мысли и совершенно не могла сосредоточиться. Свадьба как будто что-то поломала в их прежде уверенных и спокойных отношениях. Точнее, поведение Ксавьера никак не изменилось. Но в том-то и было все дело!

Марина ждала… Да, сама не знала, чего ждала. Но чего-то ждала. И многие вещи действительно изменились после того дня, но не те, и не так. И можно было бы, наверное, сесть и поговорить обо всем этом, как она привыкла. Но увы, они с Ксавьером за все время пребывания Марины в этом мире так и не удосужились толком подружиться.

Марина постеснялась поговорить с ним после свадьбы раз, другой… А потом ей уже стало просто страшно подходить к нему без сопровождающих. И единственным временем, когда они оставались наедине, стали ночи. Так Марина разучилась нормально засыпать и, как следствие, окончательно превратилась в «сову». Да как тут вообще заснешь, когда рядом спит ТАКОЕ!

«Ты сама виновата, - хмыкнул внутренний голос. – Сама согласилась на его предложение».

«Неправда! – возмутилась Марина. – Ты ответил за меня».

«Но после этого ты еще раз двадцать могла пойти на попятный, - невозмутимо напомнил ее незримый собеседник. – Хоть сразу, сказав, что не то имела в виду, хоть позже, заявив, что подумала и передумала. Вы же столько трудностей преодолели, чтоб этот брак оформить! Да ты на каждом этапе могла с легкостью «соскочить», но дошла же до конца. Сама, заметь, без моего участия».

Марина смутилась.

В тот день все было странно. Полушутливый подбор женихов, какое-то совершенно неподходящее предложение Ксавьера, еще более неожиданный ответ Марины. А дальше вообще все как в тумане. Смех отовсюду, соленые шуточки, улыбки, суета и бумажки, бумажки, бумажки...

Никто не думал о празднике, все судорожно улаживали дела - бегали за сельским старостой, требуя его в свидетели, уговаривали несчастного священника, который в ужасе отказывался венчать Старшего инквизитора из благородных и иномирную девицу из простых. Согласился, только когда ему пригрозили, что магики будут посещать каждую его службу, распугивая прихожан. Да и то, обряд толком не провел, а лишь по-быстрому проговорил обязательные тексты, осенил святым знаком, вписал в книгу да выгнал поскорее, пока кто-нибудь его за этим не застал.