Монстры в Академии 2 Екатерина Бунькова
1. Глава 1.
Погода испортилась. Совершенно неожиданно и необъяснимо. Вот целую неделю было чудесное лето, полное запаха цветущих трав и стрекота кузнечиков, а вот уже зарядила непроглядная серая морось. Ни на пикник, ни во дворе повеселиться, ни до города прогуляться на могучих плечах Поморника.
Сам Поморник принял смену погоды с невозмутимостью Будды. Сидел в своем любимом углу двора, положив подбородок на колени, и молча мок под дождем. Ребята хотели соорудить для него навес, но материалов явно не хватало, как и опыта постройки высоких зданий. Так что все удобства Помора сводились к наваленным кучей стволам деревьев – чтобы совсем уж на земле не сидеть. Ну, и еще девочки сшили ему капор из того рулона, что остался от плащей.
Марина вздохнула, глядя в окно на одинокую фигуру медитирующего на дождь великана. Девушка сидела в своей лаборантской и грела руки о стакан с чаем. Непривычная к местному укладу быта, она не очень хорошо понимала, когда и как правильно топить камин, что должен был обогревать ее комнату, и периодически лаборантская ужасно выстывала.
Тот потрясающий заряд лишней энергии, которым случайно наградил Марину Ксавьер, с избытком наполнив жизненной силой, постепенно сошел на нет. Точнее, сошел на нет избыток, а все остальное осталось, и Марина чувствовала себя вполне здоровой и счастливой. Но вот бегать под дождем и хохотать подобно безумцам ее уже не тянуло. А тянуло закутаться в плед, погреться чаем и всю неделю читать какие-нибудь легкомысленные романы.
Увы, с чтением у нее все еще были проблемы. Которые едва не потопили их школьный корабль уже на следующий день после победы Уильяма на Игрищах.
В тот день Марина в очередной раз пыталась провести, наконец, полноценный урок по музыке. И в очередной раз «обломалась», когда посреди урока в класс вломилась комиссия от герцога. Состояла она почему-то из господина Мэйгрина, недовольного ректора, довольного проректора, Талагара Годье со товарищи и еще одного незнакомого мужчины.
Корпус прошерстили сверху донизу. Проверяли все: перебирали книги на предмет запрещенной литературы, копались на полках и в личных вещах в поисках оружия и вредных веществ. Снова искали имперские накопители, досматривая всех магиков до панталон включительно, и даже пытались подсунуть что-то.
Но в этом месте вышел облом: доблестный Талагар Годье, как выяснилось, не делил мир на челядь и господ, и при попытке господина Мэйгрина подсунуть какой-то сверток в укромный уголок вежливо уведомил аристократа, что тот, кажется, «обронил свою вещь». Повторно Мэйгрин позориться не стал.
Проверяли и свеженаколдованного магика Сережу. Но тут коса нашла на камень. Никто из жителей прежде мононационального государства Галаард не знал, какие бывают магики и каковы пределы их возможностей, а парни защищали «новенького», как младшего брата. Точнее – как полюбившегося всем питомца-матершинника. Но об этом, разумеется, комиссию не уведомили.
Ну и, конечно, проверяли документы. И вот тут уже комиссия обломалась окончательно. Вернувшийся ранним утром Леам принес не только идентификационный артефакт на Сережу, но даже те самые «испорченные документы».
Где он взял дичайше испоганенный чем-то комок смятого пергамента, который при проверке смутно фонил Освенскими магическими знаками, было непонятно. Но легенду о нечитаемых документах поддержал стопроцентно. А сверху еще и добавил справку от городского лекаря по фамилии Тулглторн о том, что некий Сережа Мышехвост находится у него на лечении в связи с «тяжелыми последствиями неизвестного колдовства».
Ректор давился смехом при виде того, как бесится господин Мэйгрин. Проректор сохранял невозмутимое выражение лица, но мрачнел с каждой минутой. А незнакомый мужчина – представитель герцога – холодно отчитал остальных членов комиссии, что его дергают по пустякам, и покинул здание, как только понял, что прямых нарушений устава Академии нет, а косвенные высосаны из пальца. Правда, перед этим попросил Марину подписать запрос на имя императора.
Вот тут-то Марина едва и не облажалась. Во-первых, она, хоть убей, не понимала, что ее просят подписать, ибо не могла прочесть. А подписывать неизвестные документы – верх неблагоразумия, как известно. А во-вторых, представитель герцога потребовал от нее заполнить документ некими «имперскими рунами». Что это такое, она понятия не имела и уставилась на бумагу, как лось на фуру.
К счастью, в последний момент ее из-под этой самой фуры выдернули. Точнее, выдернули лист из-под носа, заявив, что любые документы в классе магиков перед подписью тщательно проверяются ввиду особого положения класса, и что у них на этот случай есть даже специальный юрист. Марина глянула на Ксавьера таким благодарным взглядом, что секунду спустя и сама его устыдилась. Представитель герцога пожал плечами и велел прислать подписанную бумагу курьером в течение трех дней.
Позже, правда, выяснилось, что ничего страшного в листе не содержалось. Более того – это было ходатайство с просьбой об имперском финансировании ввиду аварийного состояния корпуса. Видимо, ушлый герцог хотел таким образом выбить дополнительные средства из государственной казны, сославшись на увеличение количества классов. Марина подозревала, что если деньги и выделят, то до магиков они явно не дойдут – это вам не цифровой рубль, пометку «на ремонт старого корпуса» на штампованное золото не поставишь.
В итоге документ прочитал и заполнил сам Ксавьер, а Марине осталось лишь поставить свою подпись в уголке. Но в тот же вечер мужчина выставил ей ультиматум: или она учится читать местный алфавит, или все узнают о ее некомпетентности в таком простом вопросе. Марина смутилась и пообещала ликвидировать пробел.
«Кстати о ликбезе, - обратился к ней внутренний голос. – Ты позвала Леама к десяти. Времени почти десять. Пойдем в аудиторию, что ли?»
Марина вздохнула, взяла заранее подготовленные письменные принадлежности и вышла из лаборантской. Ей предстояло признаться Леаму в том, что его учитель – неуч. Леам, конечно, был мальчиком понимающим. Но все же Марине не хотелось расстраивать его осознанием того, что не только корпус для магиков старый и никчемный, но и учитель – второсортный.
…
В аудитории пока никого не было. Марина разложила бумаги, подготовила чернила и прислушалась: не идет ли эльф. Но в коридоре было слишком шумно, чтобы различить чьи-то шаги: магики, загнанные непогодой под защиту корпуса, расселись на полу в наконец-то прибранной третьей рекреации и шумно точили лясы:
- Видали, как Малинка похорошела? – спросил Денеба.
- Выздоровела, наконец, ага, - подтвердил Крис.
- Или влюбилась, - с романтичными интонациями предположила Кассандра. - Флокси говорит, ее Ксавьер поцеловал.
- Кого Ксавьер поцеловал? – не понял Еж. - Флокси?
- Нет, Марину Игоревну, - поправила Касси. – Еж, ну ты и дубина.
- Фантазирует малявка, - не поверил Крис.
- А может, и нет, - предположил Амадеус. - Я видел пару раз, как Ксавьер за Малинкой наблюдает, но не придал этому значения: он частенько на людей странно смотрит. А оно вон как выходит.
- Классная парочка, – хмыкнул Шерман. – Я бы спел на их свадьбе.
- Да ну, фу, – возразил Денеба. - Такой мезальянс.
- Кто вам сказал, что они жениться будут? – возразила Кассандра. – Чай, не темные века, камнями за флирт не закидают. Тем более, они оба не обременены никакими обязательствами. Если мы болтать не будем, никто и не узнает.
- А что, ты считаешь, Ксавьер будет так рисковать репутацией? – фыркнул Денеба.
- Мне кажется, его репутацию уже ничто не испортит, - железобетонно постановила Кассандра. - Да и Марина Игоревна, согласись, человек уважаемый. Если их на этом поймают, в крайнем случае всегда могут сказать, что давно уже обручились, но не хотели посвящать общественность. А вообще, они потрясная пара. Вот бы между ними и правда что-то было!
- Касси, у тебя в голове одна романтика. Малинка сама ни за что не допустит отношений вне брака: она ж зануда, синий чулок. Тайный поцелуй – это максимум, на который она способна, - сказал Амадеус. - Кстати, слышали? Малинка Шессера и Кристел на днях застукала за… ну, этим самым. Хотела заставить бедолагу жениться.
Раздалось гнусное хихиканье.
- Что вы ржете? – возмутилась Касси. – Кристел тоже девушка. Ну и что, что бесплодная. Многие семьи всю жизнь живут без детей и ничего. Мог бы и правда жениться, раз соблазнил.
- Чур-чур-чур от такой жены! – фыркнул Амадеус. - И вообще, кто кого соблазнил? Держу пари, Кристел первая начала. Она давно на хвостатого заглядывалась. Скучно тут сестрам, вот и…
- Да, Академская тоска – не про них, - сказал Персиваль. - Им бы в бой, мечами махать. Ну или хоть в охрану герцога – шпионов соблазнять да на чистую воду выводить. А тут что интересного? Из всех событий вот только лишь поцелуй Ксавьера и Малинки. В который лично я не верю. Ну вот вы можете себе представить, чтобы Ксавьер к кому-то страстью воспылал?
- Можем! – хором сказали остальные.
- В тихом омуте черти водятся, - пояснил за всех Амадеус. – А самые мозговыносные события происходят там, где их никто не видит.
- И вообще. Что, Ксавьер – не мужик, что ли? – встал на защиту старосты Крис. – Не монах и не кастрат. Должны же ему бабы нравиться.
