- Оу, - только и смогла сказать Марина. – То есть, мне не только буквы надо выучить, но и несколько вариантов шрифтов?

- Достаточно одного, - обнадежил ее Ксавьер. – Вы выучите его за пару дней. Пользоваться Имперскими рунами в обычной жизни не возбраняется. Многие аристократы так и делают, считая «быстрый» почерк чем-то плебейским.

- Ты сейчас об Освении говоришь или о Галаарде? – уточнила Марина. Она уже знала, что Ксавьер – бывший аристократ. Но все это осталось в прошлой, освенской жизни. А в Галаарде аристократия, похоже, знать о нем не знала, и вряд ли он разбирался в местных «благородных» привычках.

- Я говорю о высоких кругах знати, - уточнил Ксавьер. – Маркизы и герцоги в каждой отдельной стране бывают в таком малом количестве, что вынуждены общаться с себе подобными за рубежом. По крайней мере, чтобы найти подходящую партию из того же сословия.

- Я думала, только у принцев такие проблемы, - призналась Марина.

- И у принцев тоже, - кивнул Ксавьер. – Не отвлекайтесь, леди.

- Ой, не обращайся так ко мне, - поморщилась девушка. – Мне неловко.

- А нам неловко за учителя, который ведет себя, как челядь, - Ксавьер глянул на нее укоризненно.

- Это прозвучало почти как оскорбление, - покраснела Марина.

- Это и было оскорбление, - неожиданно признался Ксавьер. – Обычно я не говорю подобного дамам. Особенно дамам, чей статус хотя бы в текущий момент признаю более высоким, чем мой. Однако Вы упорно не желаете принимать почести, полагающиеся при Вашей профессии.

- Я просто хочу быть ближе к ученикам, - возразила Марина.

- У Вас РАЗНЫЕ ученики, - напомнил Ксавьер. – И правильнее равняться на более высокое сословие, чем на безродных парней типа Криса. Крис, Еж, девочки, Гора, Пузырь – все они нормально воспринимают сословную дистанцию между собой и Учителем. А вот Амадеусу, например, оскорбительно подчиняться… кхм… неблагородной.

Марина поджала губы. Все это звучало очень неприятно.

- Это одна из причин, по которым Вы с ним частенько вступаете в конфликт, - продолжил Ксавьер. – Амадеус не обладает достаточным умом или хотя бы опытом, чтобы проанализовать ситуацию и принять ее. Если для Вас так важно гордиться своим странным статусом – Учителем из низкого сословия – нужно было хотя бы объяснить ему это.

Марина почувствовала стыд. Это была настоящая педагогическая промашка, которую все это время она попросту не замечала. И сейчас Ксавьер отчитывал ее по праву.

- Я… не собиралась тыкать ему своим статусом, - сказала она. – Это получилось случайно. В стране, из которой я родом, некоторое время назад действительно было принято гордиться своим происхождением из «низов». Наверное, я просто по привычке перенесла с собой эту модель поведения.

- Да, я так и подумал, - кивнул Ксавьер. – Но раз уж теперь мы все выяснили, давайте это как-то исправлять, госпожа Калинина.

Марина хотела было попросить его не обращаться так к ней и вдруг сообразила, что, по-хорошему, это не Ксавьер должен говорить проще, а она – обращаться к нему уважительнее. Это раньше, когда она не знала о его статусе, «тыкать» ему, как и прочим ученикам в классе, было нормально. Но теперь-то было как минимум две серьезных причины так не делать: его статус и его возраст. Плюс, конечно же, воспитание.

- А Вам… - Марина замялась, чувствуя себя неловко, что только сейчас сообразила сменить манеру обращения, – Вам тоже оскорбительно подобное отношение?

- Лет пять назад было бы, - подумав, признал Ксавьер. – Теперь уже все равно. Мой статус более ничего не значит в этой жизни. Я это понимаю и смирился. Но общество – нет. Призрак прошлого будет довлеть надо мной до конца жизни. Если только я не перееду в совсем уже далекую страну на другом конце земли.