– Ну он же прислал тебе букет с извинениями, – Ник перебирал пальцами ее волосы.

– «Простите, что не дождался вас!» – процитировала она. – Не знаю, как эти извинения смогут помочь мне и моим картинам.

– Ну да, – согласился муж, – неприятный поступок. Но мы что-нибудь найдем, не менее прекрасное. Ты была так занята в последнее время. Ребенок, твой новый статус матери. Тебе тяжело, милая, я все понимаю. Мы с этим справимся, – Ник поглаживал ее волосы.

Веронику это успокаивало и усыпляло. Она так переживала из-за неудавшейся попытки открытия галереи, что впала в депрессию. Ведь она уже как наяву видела себя посреди белого светящегося пространства, в котором присутствует только море – море на стенах, море за окном. А вместо этого ее картины пылились в мастерской, ребенок постоянно кричал, Ника не было дома. Этот стресс ее убивал, ей становилось все тяжелее контролировать себя, свои порывы. Ну почему ее мечтам так тяжело сбыться?

– Я пока была тут одна, обдумала твое предложение насчет няни. И решила, что это будет очень хорошо, если у Лизы появится няня. Тогда я смогу больше времени уделять своему любимому делу.

– Хотелось бы мне, чтобы твоим любимым делом была забота о нашей дочери, – пробормотал он в ответ.

– Я забочусь о ней, Ник, – Вероника повернула к нему лицо. – Я каждый день с ней. А ты пропадаешь в клинике днями. Для меня большой стресс быть одной.

– Ты не одна, у тебя есть Лиза.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Лиза – младенец, и ей постоянно нужно внимание. Я отдавала так много время дому, что меня перестали куда-либо звать друзья, – она отвернулась от него. – Наверное, они уже и не помнят, как я выгляжу.

– У меня сейчас очень важный этап. Я на пороге того, чтобы открыть наконец-то свой бизнес, – объяснял Ник.

– Я все понимаю, но и ты пойми: я не смогу просто так терять время. Из меня постоянно ищет выход энергия, я хочу общаться с миром, а не просто сидеть здесь. Быть матерью и женой – это прекрасно, но я хочу реализовать себя! Ты знал это с самого начала, еще до того, как на мне женился! – она уже начала повышать голос.

– Дорогая, говори чуть тише, Лиза спит.

В ответ Ника молча вздохнула.

– Наша дочь еще слишком мала, ей нужно твое внимание, – не унимался Ник.

– Оно у нее есть. Это все, чем я занимаюсь последние шесть месяцев, – даю дочери внимание. Поищи завтра няню, пожалуйста. Мне нужен воздух для творчества, – она помедлила, – для меня.

Ник сжал губы, помолчал секунду и произнес:

– Конечно, милая, все как ты хочешь, – он снова начал перебирать ей волосы. – Все как хочешь ты, – и поцеловал ее в макушку.

Ник гладил ее волосы и напевал мелодию, которую сочинял на ходу. Он еще долго не мог уснуть той ночью.

Ник ждал субботы, он был решительно настроен завоевать Аврору любым способом, ну, не совсем, конечно, любым. Он бы все-таки предпочел не закрывать ее в подвале. На цепи. Аврора была крепостью, как в детстве, когда он играл в солдатиков, и они бились с рыцарями, захватывая их крепость, продвигаясь по школьной линейке через ров. А после того, как крепость становилась собственностью пластиковых солдатиков, они могли творить все, что хотели. А фантазия у Ника как в детстве, так и сейчас была что надо.

Незаметно пролетели дни: среда, четверг. А вот пятница оказалась слишком долгой. На прием были записаны самые неприятные и дотошные клиенты. Ирма как будто специально собирала их всех вместе, чтобы проверить на прочность нервы Кауфмана. Но Ник старался относиться к таким пациентам снисходительно, он считал, что именно они держат в тонусе, учат терпению и хорошему сервису.