Ну почему всегда самое страшное происходит за спиной? Я делаю несколько шагов в разные стороны и кручусь, чтобы найти нужный мне радиус и издалека разглядеть того, кто идет ко мне. Но видимость не больше одного-трех метров, будто что-то блокирует меня. Я чувствую, что он очень близко. Я делаю очередной шаг, поворот и врезаюсь во что-то мягкое.

Это мохнатик, которого я видела за опорой разрушенного моста.

У вас был в детстве, а может быть в юности или уже во взрослой жизни мягкий приятно пахнущий теплый плед? Или может быть свитер. Но точно мягкий, с нежным цветочным ароматом. Такой, к которому хочется прижаться, или укутаться в него с чашечкой горячего чая.

Врезавшись в мохнатика, я будто оказалась в таком плюшевом пледике из детства. Были невероятно приятные ощущения спокойствия и защищенности. Время остановилось, я дома, я никуда не хочу уходить.

Эйфория стала понемногу отпускать. И мне показалось, что я уже целую вечность прижимаюсь к мохнатику. Мысли стали возвращаться в мою голову: кто этот монстр? Почему он так близок мне? Вспомнила о Марине Александровне и ее теме “Их не существует”, появилась ужасная мысль, что лохматик может съесть меня.

С этой мыслью я почувствовала, что мягкость моей вынужденной подушки куда-то испаряется, и вместо мягкой плюшевой шерстки волосинки превращаются в тонкие гибкие металлические иголочки. Они начинают колоться, и я отлипаю и медленно отодвигаюсь от уже бывшего лохматика. Делаю шаг назад, чувствую внутреннее напряжение, даже панику. Делаю еще шаг, и в этот момент тонкие металлические иголочки встают дыбом, как шерсть на загривке у кошки, когда она чего-то боиться.

Чувствую страх и облегчение. Я вовремя отошла. Останься я прижатой к нему, все эти иглы вонзились бы в мое тело.. Бррр, это было бы жутко. Не знаю почему, но от мысли о том, как это могло выглядеть, мне вдруг стало смешно. Я рассмеялась так громко, что стала слышать сама себя в этом сне. Раньше (когда в прошлые разы я здесь была) я пыталась кричать, но звуков никаких не выходило. А теперь я смеялась, так искренне и так громко, что ярко-бордовые твердые облака под невидимым куполом сначала затряслись, сбрасывая с себя грязно-красную пыль, а потом и вовсе начали рассыпаться. Сначала они падали вниз небольшими комочками, затем стали появляться большие куски, и даже глыбы.

В этот момент я убедилась в правоте своего изначального предположения о том, что облака – это твердые вещества. Теперь было непонятно, как они все это время держались на небе.

Нахождение здесь стало казаться мне опасным и удивительно необычным одновременно. Хотелось остаться и посмотреть, что будет, после того, как все облака упадут вниз. Может там привычное мне голубое небо? Почувствовала себя спасительницей.

Подумала о том, какую свободу я принесу этому миру. О том, что здесь может зародиться жизнь. Стоп! Здесь же есть жизнь, здесь живет мохнатик! А если он не один? Если у него семья, дети или может он сам еще ребенок? И мне стало страшно за то, что я могу причинить ему вред, за то, что могу лишить его мира и даже жизни. Я повернула голову в его сторону.

Его иголки стояли дыбом, облачные осколки были ему не страшны. Мои опасения были напрасны. Видимо, в этом мире так выглядит дождь. И мохнатик, превращая свой мех в иглы, защищает себя.

Я подняла голову, чтобы рассмотреть верхнюю часть своего нового друга (или недруга?), и увидела большие красноватые глаза, в которые меня уже затягивало водоворотом. И, как я понимаю, вовремя, поскольку облака стали сыпаться еще сильнее и более крупными кусками, а защитных иголок, как у мохнатика, у меня не было.