«…Отец мой купил имение в Калужской губернии, в Малоярославецком уезде, и мы совсем переехали туда на житье. Здесь, в селе Спасском (так называлось новокупленное наше имение), я имела более возможности заниматься чтением душеполезных книг, которые еще сильнее разогрели сердце мое, и мысль моя окончательно утвердилась на избрании уединенной монашеской жизни; но родители мои и слышать не хотели о монастыре. <…> Наконец решилась я обратиться за советом к Московскому Митрополиту Филарету и у него искать решения своих недоумений. Благочестивейший Архипастырь принял меня очень милостиво и, выслушавши мои слова, сказал: „Это у вас призвание Божие к монашеской жизни, берегите это призвание, но до времени не оставляйте своих родителей. Преп. Сергий также был в таком затруднительном положении, как и вы, но не оставил родителей, пока сам Господь не устроил ему этот путь“. <…> Познакомилась я с настоятелем Николаевского Малоярославецкого монастыря, находящимся в г. Малоярославце Калужской губернии, в 9 верстах от нашего имения Спасского, – о. Игуменом Антонием, славившимся тогда высокою монашескою жизнию и даром прозорливости. Открывши ему о своем желании поступить в монастырь и о неблаговолении на это родителей, передала ему и слова, сказанные мне на этот предмет Митрополитом Филаретом; просила его помолиться, чтобы Господь расположил сердце родителей исполнить желание мое. Старец, выслушавши слова мои, положил руку на плечо мое и сказал: „Не грусти, Господь устроит о тебе полезное, ты будешь в монастыре, только положись на Его св. волю“. При этих словах св. старца я почувствовала неизъяснимое спокойствие и радость в сердце и с покорностию воле Божией ожидала исполнения слов, сказанные мне этими двумя великими старцами. <…> В 1852 году на семейном совете решено было отпустить меня в монастырь. <…> Наконец, наступил столь давно желанный мною день: это было в 1853 году 2 января. Из родительского дома направила я свой путь прямо в Зосимову пустынь, находившуюся в Верейском уезде Московской губернии и отстоящую от нашего имения в 70 верстах, где я побывала заранее и заручилась согласием настоятельницы принять меня. <…> Уединенная местность этой обители, простота и вместе строгость монашеских правил пленили мое сердце и произвели на меня какое-то чарующее впечатление; мне казалось, что я нахожусь в каком-то ином мире, а насельницы этой пустыни представлялись мне Ангелами. 27 февраля 1853 года, в день празднуемых преп. Отцев, на Масленой неделе, настоятельница пустыни матушка Вера облекла меня на послушническую одежду, состоявшую тогда из подрясника толстой крашенины, ременного пояса и мухаяровой рясы. Камилавок тогда не носили, а покрывались платками. Этот простой наряд, из грубой ткани, показался мне драгоценнее царской порфиры. Никогда не изгладится из моей памяти это поистине блаженное время. Сердце мое преисполнено было такой сладости, такого утешения, которое невозможно передать словами. Послушание назначено было мне в живописной – писать иконы, читать в церкви, а в летнее время ходила я на общие послушания с сестрами, что должны были исполнять тогда все молодые послушницы, не исключая никого. В общую трапезу ходила я также с сестрами и, по благословению своего старца, в келье не держала ничего, кроме чаю и сахару; приготовлять же пищу у себя в келье строго запрещено было. <…> В 1856 году в Зосимовой пустыни происходило большое торжество – служил наместник Троице-Сергиевой лавры отец Архимандрит Антоний, в то время бывший благочинным Зосимовой пустыни. По окончании часов, прочтен был Указ о возведении Зосимовой пустыни на степень монастыря и переименовании ея в Троице-Одигитриевский общежительный монастырь. В это же время несколько сестер, в том же числе и я, облечены были в рясофор, и наречено было мне имя Аполлинария. С облечением в рясофор назначено было мне послушание монастырской письмоводительницы и уставщицы по клиросам. Эти два послушания проходила я до самого пострижения в мантию. Кроме сего – была старшей в живописной и сама писала иконы. В 1862 году матушка игуменья Вера удостоила меня представлением к мантии, а в 1863 году, 12 января, Господь сподобил меня пострижения в Ангельский образ, которое совершено было тем же архимандритом Антонием. Восприемной матерью при пострижении была казначея монастыря, матушка Афанасия».