Никогда еще ноги не казались ей такими тяжелыми, но она устроила настоящий забег в сторону музея. Словно от этого зависела ее жизнь, ведьма влетела внутрь через служебный вход, сбежала вниз по лестницам к общей комнате, юркнула в дверь, подгоняемая собственными мыслями, бросилась к шкафчику, чтобы положить вещи и…

– Ай!

– Пунктуальна с точностью до секунд, я впечатлен, – промурлыкал Борис, который внезапно возник перед ней и небрежно провел рукой по волосам. У Моны в шкафчике что-то затрещало, и она проворно захлопнула дверцу.

– Можешь, пожалуйста, перестать? – прохрипела она, чувствуя, как сердце подскакивает до самого горла.

– Новогодние петарды? – осведомился Борис, с любопытством глядя на шкафчик, из которого пошел легкий дымок.

– Нет… я подожгла свою куртку. Поэтому… входи, пожалуйста, в комнату как нормальный человек. – Она еле сдерживала раздражение. Не то чтобы для нее так много значила музейная униформа. К счастью, рюкзак до сих пор стоял у нее между ног. Супер – первая настоящая смена, а ее силы уже все испортили.

Борис только поджал губы.

– Просто вампиры передвигаются немного быстрее… А я думал, ты обрадуешься, когда меня увидишь. Все-таки я составляю тебе компанию в эту важную ночь. – Он прошел мимо нее, открыл собственный шкаф и вручил Моне свою синюю куртку.

– Ну да. Спасибо, – чуть слышно буркнула она и надела форму чересчур большого размера. Та слегка запылилась, вероятно, потому, что ее коллега никогда не носил на работе ничего, кроме комбинезона без рукавов.

– Мило!

– Что? – удивленно переспросила Мона.

– Ты в вещах оверсайз. – Борис ухмыльнулся и сам начал готовиться к смене, взял фонарик и капсулы со святой водой. Иногда Мона сомневалась, не флиртует ли он с ней снова, но, с другой стороны, с Беном и Бербель Борис общался точно так же. Возможно, с этими двумя он тоже заигрывал. Или просто пытался отвлечь Мону. Она в самом деле поняла, что вся ее нервозность растворилась – хватило всего лишь капельки дружеского участия. Поразительно, как часто он спонтанно менял тему, когда она психовала.

Сегодня днем наконец открыли выставку Сонотепа. Торжество Моне, к сожалению, пришлось проспать, чтобы быть в форме к своей первой ночной смене перед саркофагом. Она надеялась увлекательно сидеть и ждать. Ждать и сидеть. Потом пройти кружок по залу, прогуляться туда-сюда по коридорам, посветить тут и там фонариком, чтобы в итоге завершить ночь еще одним захватывающим раундом сидения и ожидания.

Директор настоял на том, чтобы в первую настоящую смену она была не одна. Как и ожидалось, вампир и оборотень сами вызвались провести эту ночь вместе с ней.

Едва она закончила присматривать за ежедневным курсом аэробики частично безруких статуй, ее встретил Борис. Близился полночный час, а с ним и вероятное воскрешение египетского принца.

Все в Моне противилось этому, и ей с трудом удавалось следить за безостановочной болтовней Бориса. Тот громко жаловался на новые правила и изменения в туалетах. Что-то про век и про то, что сейчас действительно не помешало бы сделать третий туалет, как минимум унисекс. Мона рассеянно соглашалась, изо всех сил стараясь сосредоточиться. Когда они добрались до коридора египетской экспозиции, ей казалось, что она вот-вот лопнет, однако, к счастью, там уже ждал Бен. Он с любопытством вытягивал шею, стоя перед золотыми воротами с прямой спиной, поза выражала знание своего долга. Как овчарка, которой велели не двигаться с места, в то время как на тарелке перед ней лежала большая мясная колбаска.

– Привет, Мона! – Бен, как обычно, порывисто ее обнял. Она с удивлением услышала, как хрустнули косточки у нее в спине. Опять он что-то ей вправил.