– Мона, моя дорогая ведьма, – начал он, – в моем коридоре ругаются вазы, боюсь, CD-плеер сломался. Не могла бы ты…

– Еще и это!

Вскоре после полудня у Моны зазвонил будильник. Вместо неторопливого «завтрака» ее ждал пыльный запах городской железной дороги Оффенбаха. У нее было много планов на сегодня, и после быстрого душа и жалкого тоста она села в раскачивающийся поезд, полный зомби. Однако тот, кто при этом подумал о бездомных, ошибся. Все, что пахло алкоголем, потом и блевотиной, было живым. Нежить же окружала затхлая пыль и спертый запах разлагающегося разума.

Нога мужчины с газетой сильно раскачивалась не потому, что он нервно ждал свою остановку. Она безудержно тряслась, потому что зомби плохо контролировали свои тела. Склизкими руками он держал перевернутую вверх ногами первую полосу газеты с четырьмя кричащими буквами на красном фоне. Рядом разместилась фотография толпы людей. Заголовок обещал правду о правде: «Теперь мы знаем!!!» С тремя восклицательными знаками. А ниже: «Демонстрация против вдыхания воздуха прошла успешно, всего через девять минут все пять тысяч участников победоносно задохнулись! Наконец наша страна снова может дышать!»

Мона закатила глаза. Благодаря возрастающему числу зомби подобные газеты приобрели большую популярность. Даже журналы о красоте переживали новый подъем, хотя фильтры и Photoshop устроили небольшую войну с косметической индустрией. Тональный крем с полным покрытием редко маскировал черные тени под разлагающимися глазницами, зато забавный «собачий» фильтр спасал ситуацию.

Зомби научились подстраиваться и не бросаться в глаза. Пусть в этом и не было необходимости. Еще в Средневековье хватало факела или вил, чтобы любая нежить могла спокойно спрятаться в толпе. Об оживших мертвецах знал весь земной шар. Они стали частью хорошей легенды. Люди играли в видеоигры, где их убивали, содрогались от ужастиков про них, плюс футболки, песни, книги, теории заговора. Гниющие ребята, которые любили жрать мозги, прославились. Вот почему Мона не могла понять, как люди могли ничего не замечать, будто намеренно игнорируя нынешнее положение вещей. Случился зомби-апокалипсис, а никто не сказал ни слова.

Люди просто удивлялись тухлому запаху в автобусах и поездах, жаловались на вонь от соседа в самолете, без остановки брызгали вокруг дезодорантами и духами. Да, они замечали ароматизатор-елочку у водителя такси, но то, что он нежить, – этого никто не видел.

Служащие, кассиры, строители, артисты, даже экскурсоводы: зомби встречались повсюду, настоящая загадка, как у них получалось справляться с этой работой. Колл-центры ими просто кишели. При этом нежить была практически не в состоянии быстро передвигаться, не говоря уже о том, чтобы учиться или разговаривать. Зомбийский без акцента звучал почти как йодль с носком во рту.

Даже когда одного из них на полный срок избрали президентом США, люди обсуждали исключительно его странный цвет лица и необычные волосы. Однако то, что он из нежити, поняли только сами сверхъестественные существа.

Наконец Мона добралась до выхода. Единственной целью сегодняшнего дня было отвлечься. Она потратит все свои оставшиеся деньги в модных магазинах и супермаркетах, возможно, побродит по какому-нибудь книжному, найдет себе ужин… а потом день закончится.

Сонотеп лежал под стеклом, освобожденный от цепей, и в полночь выяснится, во что выльется работа Моны. Она пришила две крепкие петельки к своим огнеупорным перчаткам, чтобы вешать их на форменный пояс ночного охранника. В магазинчике вуду на вокзале купила еще парочку печатей на всякий случай, а после отчаянной попытки оттянуть время разговором с милой рыженькой девочкой в веганском бургер-баре фора Моны подошла к концу.