Марк замер в дверях и без удовольствия, с холодком в голосе поздоровался с безопасниками:

– Здрасьте.

– Добрый вечер! – тёплой улыбкой отреагировала на его появление женщина.

Вход располагался ближе к левому краю дуги. Справа имелся узкий простенок, откуда на прибывшего смотрел, пожалуй, самый известный индиец в истории. Болезненно худой, он замер на барельефе со своим неизменно добрым выражением лица и поднятой в приветствии ладонью. Благодаря его присутствию в этой переговорке, сотрудники НТЦ в ответ на вопрос, где состоится встреча, нередко говорили: «В гостях у Ганди». Или просто: «У Ганди».

Оставшийся фрагмент стены занимала тонкая интерактивная панель с огромной диагональю и запредельно чувствительным сенсором – незаменимый инструмент для коллективного творчества дизайнеров, чертёжников, художников. Правда, сейчас в центре затемнённой доски проступало нечто чуждое и даже страшное. Какая-то схема. Паутина из тонких серых линий, соединяющих то ли мелкие картинки, то ли фотографии. Подобно удочке рыбака, она вытянула из глубин прошлого приятные воспоминания об одной вузовской дисциплине, и на пару секунд податливый ум Марка охотно вернулся в прохладную аудиторию, в окна которой никогда не заглядывало солнце. Преподаватель, выдающийся специалист по кибербезопасности, по-прежнему находился там и на примере примитивных инцидентов пытался донести до юных неофитов, как при помощи анализа графов ведут расследования корпорации и банки.

– Матвеев Марк Максимович? – уточнила женщина и, дождавшись утвердительного кивка, указала на свободный стул. – Проходите. Присаживайтесь, пожалуйста.

Тот безропотно подчинился. Руки легли на круглый столик, а сам он превратился в слух. Безопасники, прежде чем продолжить, поскрипели ножками стульев об пол и разместились на одинаковом расстоянии от Марка. Только математик мог узреть в их взаимном расположении красоту: если от каждого человека провести линию к центру столешницы, образуются три равных по площади круговых сектора с дугой сто двадцать градусов. Идеально.

– Меня зовут Мария. Моего коллегу – Леонид. Сейчас я кратко введу вас в курс дела, а затем Леонид задаст вам несколько вопросов. Хорошо?

– Угу.

– Замечательно, – склонила голову Мария.

Короткие светлые волосы, отсутствие косметики и бижутерии делали её похожей на молодого мужчину, по прихоти природы лишённого растительности на лице.

– Мы ведём внутреннее расследование по делу о промышленном шпионаже, которое, вполне вероятно, – она подняла указательный палец, – в будущем будет квалифицировано как государственная измена.

– О… ке-ей, – с трудом выдавил оцепеневший от такого поворота Марк. – А я тут при чём?

В горле пересохло, и он почувствовал лёгкие вибрации в районе диафрагмы. Желудок вдруг похолодел, словно внутри материализовалась горсть маленьких ледышек.

– Расследование наше, скажем так, касается неприятного инцидента с прессой, из-за которого ваш проект, – многозначительная пауза подействовала как пощёчина, – оказался в том плачевном положении, в котором оказался.

Хороший удар. Хлёсткий. Прямо в болевую точку. Марка аж перекосило.

Собственная биография вызывала у него всепоглощающую обиду на несправедливость мира. Тысячи часов, посвящённые «Хрустальной бабочке», годы трудов и стараний в один момент обернулись пшиком. И почему? Господи, как же он презирал и ненавидел дремучее, ведомое скудоумными пастухами общество, которое по причине неискоренимой тяги к мракобесию погубило перспективную технологию. Как же ему хотелось забыть случившееся! Вот бы, кстати, инвертировать действие их изобретения, чтобы последовательность событий, составлявших его нелепое существование, исчезла навсегда. Чтобы она оказалась стёрта, перезаписана, будто помеченная на удаление область памяти жёсткого диска.