– Орнелла, это не произойдёт. Я уничтожу этого монстра так, что от него даже пыли не останется.

– Но тогда почему в будущем я уже прожила миллиарды лет? И там сохранилась Станция. Значит, ли это, что ты, Женя, погиб до того, как попытался убить её? И значит ли, что ты идёшь второй раз по одному и тому же кругу?

– Ну, если это круг, то я его разорву, – ответил я беспечно, ничуть не сомневаясь в том, что я мог выполнить приказ той двадцатипятилетней Орнеллы.

Моя центаврийка порывисто повернулась ко мне.

– Женя, ты словно забываешь, что это я отправила тебя в прошлое. И, несмотря на то, что мы сейчас хорошо знаем наше будущее, мы почему – то не сможем его избежать

Орнелла, конечно, давно прочитала или увидела в моих мыслях то письмо, в котором была предсказана её смерть, но она никогда не говорила мне об этом. А я не верил, что смог когда – либо стать марионеткой в чьих-то руках и убить её.

Космодром был запретной зоной, и Орнелла являясь в настоящее время частным лицом, не имела права войти туда. То есть, перед ней не открылась бы ни одна дверь, а дверей здесь было много.

Машина остановилась в сверкавшем пёстрыми огнями широком, пустынном туннеле. Прямо перед нами над капотом в воздухе возникла ярко красная строчка слов «Дальнейшее движение вашей машины, Евгений, опасно для вас и вашей спутницы!»

Едва я успел прочесть эти слова, как появились новые. «Евгений, немедленно примите решение. Стоянка запрещена!»

Орнелла указала рукой на экран перед ветровым стеклом, на котором я увидел своё лицо.

– Я буду следить за тобой, – сказала торопливо центаврийка, открывая дверцу с моей стороны.

И едва я выскочил из машины, как она с рёвом развернулась и умчалась в глубину туннеля, где растворилась среди ярких огней.

Я слышал поскрипывание кожи ботинок, когда подходил к стене. Я нажал на красный круг. Я уже знал, что компьютерная система регистрировала не рисунок на моей ладони, а посылая импульс в моё тело, искала мою генную информацию, которая была закодирована в главном компьютере контрразведки города. И если бы не нашла соответствия, то не открыла бы двери. Здесь невозможно было бы спрятаться, куда-то убежать. Вначале могло последовать звуковое и световое предупреждение:

«Стоять на месте!»

Если человек не реагировал на приказ, то он тотчас расстреливался.

Это, конечно, теоретический пример, потому что на практике подобное никогда не происходило…

Я вошёл в кабину, сказал в пространство: куда я хотел направиться. После чего лифт начал плавно подниматься вверх.

Космодром находился на стыке нескольких городов, в один из которых вела дорога, по которой мы только что приехали сюда. И по сути – мы с Орнеллой были на ничейной границе. Но я не горел желанием попасть в соседний город. Он был точной копией нашего города. Меня более всего интересовали нижние уровни планеты и верхние уровни. В верхних – неизвестно на какой высоте – шла в прошлом долгая война, а в нижних – была где-то скрыта Станция Слежения и Перемещения.

Однако было проще уйти в космос, чем попасть в соседний город или в какой-либо другой уровень Центавра. Умная техника постоянно вела наблюдение за каждым человеком.

Впоследствии я не удивился, когда узнал, что ещё задолго до того, как наш похищенный корабль долетел до Солнечной системы, он и все те, кто находился на его борту, были тщательно исследованы системами слежения планеты.

Меня восхищала удивительная техника Центавра, но когда я видел, что люди в этом мире значительно уступали в умственном отношении землянам, что их средняя продолжительность жизни центавров тридцать лет то, разумеется, понимал, что находился в умирающей цивилизации. Понимал, что у человечества, в каких бы отдалённых краях Вселенных оно не обитало, никогда не будет далёкого будущего. У любой цивилизации есть детство, юность, старость и смерть. И это естественное развитие космической материи.