Служба вдали от центра Лекадиса научила его не придавать значения роскоши и богатству. На окраине страны самой большой ценностью для любого человека была его собственная жизнь, которую так и норовили отобрать туманные твари, а все остальное казалось пустым и бессмысленным. Вместо того чтобы любоваться праздничным убранством Вотары и предвкушать бурное веселье, Леон чувствовал себя здесь чужим. Да и чем может заниматься воин, посвятивший себя служению отчизне, среди многолюдной толпы зевак, жаждущих развлечений?

− Что-то ты совсем скис, − заметил командующий Стоунис, вырывая Леона из череды горьких размышлений. – Одичал в своей крепости, и теперь смотришь на все, словно незваный гость на юбилее.

− Вполне возможно, − усмехнулся Леон, отчасти согласный с мнением командующего. – На границе наше главное развлечение – отражение атак туманных тварей. А тут все попусту время тратят на всякую ерунду, вот мне и не по себе.

Граф Стоунис кашлянул и пригладил пышные седые усы.

− Одной службой жив не будешь, сынок. Может, женитьба тебе и правда на пользу пойдет. Только, конечно, не на племяннице канцлера. Леди Лилия кого угодно в могилу сведет.

Фармас бросил на него хмурый взгляд и процедил:

− Была б моя воля, никогда бы к алтарю и близко не подошел.

− Не зарекайся, − отмахнулся командующий. – Ты молод, да и наследник все же нужен.

Карета остановилась у крыльца Астара, швейцар, узнав герб графа Стоуниса, подскочил и открыл дверцу, низко кланяясь.

− Добрый вечер, ваше сиятельство. Добро пожаловать.

Командующий кивнул швейцару и прошел вместе с Леоном к высоким ступенькам. Слуга их опередил, взлетел наверх и распахнул резную дверь с посеребренной ручкой.

− Проходите, господа.

В прихожей граф попросил управляющего проводить их к самому уединенному столику, и вскоре они уже расположились в дальнем конце зала за колонной в стороне от шумных компаний офицеров, сидящих ближе к сцене. Небольшой оркестр наигрывал веселые мелодии, громкий смех раздавался то тут, то там, в воздухе витал аромат хорошо прожаренного мяса. Леон с интересом открыл меню и заказал у подошедшего официанта бифштекс с кровью, томленый картофель и бутылку лучшего красного вина.

Сделав заказ, командующий сразу перешел к тому, ради чего пригласил Леона вместе поужинать.

− Слушай, сынок. Не буду ходить вокруг да около. Я знал, что канцлер имеет на тебя виды, но помешать его задумке без твоего согласия не мог. Вдруг ты захотел бы породниться с этим прохвостом Гнодаром. Но раз ты ни в какую, то я тебе предлагаю в жены свою старшую дочь. Что скажешь?

Чувства облегчения и благодарности затопили Фармаса, и он выдохнул:

− Почту за честь, командующий Стоунис. – Но он тут же вспомнил о том, что отнюдь не является завидным женихом, да и безупречным прошлым похвастаться не может. – Только вы уверены, что она захочет стать моей женой? Все же я служу на окраине страны, не каждая молодая леди мечтает покинуть столицу ради глуши, где и заняться-то нечем.

− Вздор! – отрубил командующий, сведя к широкой переносице густые брови. Услышав его раскатистый бас, посетители за соседними столиками с удивлением обернулись. – Дочь сделает то, что я скажу. Разрази меня туман! Она прирожденная жена офицера! Приходи на следующей неделе на мои именины, там и познакомитесь. Держу пари, ты будешь сражен. Она у меня писаная красавица.

Леон вымученно улыбнулся и ответил:

− Не сомневаюсь. Благодарю за доверие.

− Пустое, − усмехнулся командующий, приступая к закускам, принесенным официантом. – Мы с твоим отцом всегда мечтали породниться. Но ты рано женился, а моя дочь была тогда ребенком.