Люсьена вздохнула, подошла ближе и обняла сестру за плечи.

– Я ничего не имею против него, ты же знаешь, – мягким голосом сказала она и заправила за ушко Соланж непослушный волнистый локон, выбившийся из пышного узла на затылке. – Я полюблю как брата любого мужчину, который сделает тебя счастливой. Просто я переживаю за тебя и боюсь гнева отца. Иногда он слишком упрям и скор на расправу.

Сола порывисто обняла сестру, прижалась к ней, совсем как в детстве, вдохнула легкий сладковатый аромат давно знакомых духов и прошептала:

– Прости за беспокойство, Люси. Я знаю, как ты волнуешься, но поверь, это лишнее. Арман доблестный воин, человек слова и обязательно добьется от отца согласия на брак.

Люсьена промолчала и ласково погладила сестренку по голове, в душе не веря, что отец изменит мнение о капитане Клибере, но говорить с Солой об этом бесполезно. Если уж та вбивала себе что-то в голову, переубедить ее было решительно невозможно, и нужно отдать Соланж должное, она всегда получала то, что хотела.

Стоя в обнимку посреди идеально прибранной комнаты, где ни одна вещь не лежала просто так, по необдуманному желанию хозяйки, девушки являли собой занятное зрелище.

Старшая – образец прекрасной и хрупкой леди в светлом домашнем платье и с высокой прической из скрупулезно закрученных белокурых локонов, могла хоть сейчас принять в доме короля Гилберта со свитой, и никто не посмел бы упрекнуть ее в неподобающем внешнем виде или поведении.

Младшая, напротив, походила больше на дочь ремесленника, нежели знатного господина. Ниже сестры ростом, крепкого телосложения, одетая в простое серое платье, поверх которого носила длинный приталенный кожаный жилет, Соланж выглядела неказисто и даже предосудительно, с точки зрения девушек дворянского происхождения.

Она не любила тратить время на положенные по этикету наряды и прически. Вставая с рассветом, Сола наспех собиралась, мчалась на конюшню и еще до завтрака отправлялась кататься верхом на верной Искре, каурой кобыле с золотистой гривой, которую отец подарил ей на шестнадцатилетие.

Особняк рода Стоунис располагался на окраине столицы в непосредственной близости от гарнизона, и Соланж по утрам проезжала через парк, стремясь поскорее оказаться на армейской тренировочной площадке, где каталась верхом наперегонки с воинами и даже иногда приходила к финишу первой. Солдаты и офицеры боготворили младшую дочь своего командующего и с нетерпением ждали ее появления на рассвете. 

К тому времени как Люсьена чинно спускалась в столовую для утренней трапезы, украдкой сцеживая в кулачок зевок другой, Соланж влетала туда раскрасневшаяся и довольная, подол ее платья частенько украшала бурая кайма уличной грязи, а сапожки оставляли следы на мраморном полу. И сколько бы Люси ни бранила за это сестру, Сола поступала так, как ей вздумается, а суровый командующий армией озерного края с удовольствием поощрял свою любимицу в необузданном и подчас недопустимом поведении.

Граф Бернард Стоунис рано потерял жену и всю нерастраченную любовь отдал двум дочерям, балуя и угождая им, чем только возможно, но тихая и благонравная Люси никогда не была ему так близка, как веселая и озорная Соланж. Командующий всегда мечтал о сыне, наследнике, своем продолжении, но Творец распорядился иначе, и граф Стоунис, глядя на то, как Сола ловко лазает по деревьям, или как она возится с домашними животными на заднем дворе, не мог не сожалеть о том, что она не родилась мальчиком.

− Так ты поможешь выбраться из дома? – с мольбой заглянула Сола в синие глаза сестры. – Ну, пожалуйста.