Прошли экзамены. У меня все прошло благополучно. Особенно я гордился пятеркой на экзамене по алгебре, который я сдавал часов шесть. На мехмате и тогда, и в какой-то степени до сих пор, распространен этот стиль приема устного экзамена, при котором экзаменатор, быстро прослушав ответы на вопросы билета, основное внимание уделяет дополнительным вопросам, в основном в виде задачек. При этом экзаменуется сразу несколько человек, и экзаменатор поочередно подходит к ним и смотрит, как они справляются с задачами, постепенно повышая или понижая планку, в зависимости от хода экзамена. Конечно, 6 часов – это уже специфика моего сравнительно молодого добросовестного экзаменатора Анатолия Илларионовича Ширшова, но устный экзамен в 2—3 часа – обычное дело на мехмате. Ширшов был учеником Куроша. Он только недавно окончил аспирантуру. Это был член партии, бывший фронтовик, довольно симпатичный скромный человек. Мы с ним были знакомы по партийным делам. И эти 6 часов моего экзамена не были проявлением какого-то садизма с его стороны. Он мне скорей симпатизировал и поэтому давал мне время добить задачки, которые у меня не сразу получались. С одной задачкой я провозился около часа и помню, что я как-то себя взбадривал, внушал себе, что я не имею права сдаваться, обязан дожать задачку. И в конце концов решил ее не алгебраическим методом, а используя анализ. Мне свое решение очень нравилось, но, скорей всего, это был не тот метод, который имел в виду Ширшов. И он дал мне еще несколько задач.

После этого экзамена Дитер позвал меня на промышленную выставку ГДР в Парке Горького. При выставке был пивной павильон, где мы попили немецкого пива в компании с другими немцами, с которыми Дитер познакомился. Тут, кстати, меня вдруг узнал и подошел ко мне Владик Азаренков, бывший мамин волосовский ученик. Он рассказал мне, что был в этом году в Волосове на вечере встречи выпускников.

После окончания всех экзаменов мы попрощались с Дитером. Даже мои мама с папой, которые были с Дитером знакомы, приехали ко мне, и мы устроили в моей комнате прощальный ужин. Я подарил Дитеру на прощанье томик Маяковского. Он мне тоже что-то подарил и, кроме того, оставил мне несколько немецких книжек, среди которых была «История ВКП (б)» на немецком языке. Мы с ним около года переписывались, но потом переписка как-то заглохла. Я, грешным делом, подумал, что он перебрался в Западную Германию. Ведь тогда еще не было Берлинской стены. Но оказалось, что он всю жизнь прожил в Дрездене, там работал в университете. И когда мы с ним встретились в Германии через 63 года после расставания в Москве (я его нашел благодаря его книге, о которой уже упоминал), первое, что он мне показал в своем кабинете, был мой томик Маяковского.

После экзаменов я еще оставался в общежитии, потому что предстояла поездка бригады с нашего потока в подмосковный колхоз. Самым запомнившимся интересным событием этих дней было ночное катание на лодках по Москве-реке. Тогда такое разрешалось. Римма Павлова из нашей группы собрала небольшую компанию своих друзей на свой день рождения. Многие ее подруги считали или хотели считать, что мы с Риммой пара. Я уже писал, что мы с ней познакомились в первый день заселения в общежитие. Потом я сделал ее комсоргом нашей группы. Мы симпатизировали друг другу, у нас всегда были очень дружеские отношения. Но дальше этого дело не пошло. Римма была приветливая, но в то же время очень «правильная» девушка из провинции, и я, видимо, чувствовал, что тут следующий шаг к более близким отношениям может быть только всерьез. А к этому я почему-то не был готов. Подругой Риммы и ее соседкой по общежитию была миниатюрная Надя Оревкова. При ней был нежно ее опекавший Володя Лин. Гости сначала собирались в Надиной комнате, где Володя ставил на проигрыватель пластинки с чем-то серьезным. Потом перешли в комнату Риммы. Всего нас было человек восемь. Ближе к полуночи отправились гулять к Москве-реке и решили взять лодки. Видимо, тогда лодочная станция была у самых Ленинских гор. Мы взяли три лодки и направились в сторону Крымского моста. Это был, пожалуй, мой первый опыт длительной гребли. Сначала моя лодка двигалась по синусоиде, но постепенно стало получаться, и даже иногда удавалось обгонять другие лодки. Катались всю ночь. Ближе к рассвету пристали под мостом к каким-то столбам, торчащим из воды, и решили ждать восхода солнца. В ожидании восхода немного потеоретизировали по поводу причины появления многочисленных пузырьков, поднимавшихся из воды. Наконец, появилось солнце, красное, необычно большое. Дождались, пока весь диск не взойдет, и поплыли обратно. Вернулись домой около шести утра, но поспать толком не пришлось, так как на следующий день был какой-то воскресник около университета.