– Ты… поможешь мне растоптать его? – ярость, почти осязаемая, зарождается где-то в груди.

– Я сделаю все ради тебя, Стеш, – шепчет и закусывает мне мочку уха. – Нам надо быть вместе, только так мы сможем защитить нашу семью от него. Ты же знаешь, он нас не любит. Отвратительные гены дают о себе знать . Знаешь, ведь, да?

– Гены? Не говори так, – я чуть отстраняюсь. Слишком много во мне всего, чтобы я сейчас продолжала разговор в этом ключе. И глупой тяги к Гордею тоже. – Это звучит… Плохо звучит. Не надо так.

– Прости, – улыбается виновато, но не отпускает меня от себя, пытается стащить с меня простыню. – Я просто не хочу, чтобы он причинил тебе вред. Он может. Он такой же, как его отец. Я знаю, что сделаю тебе больно, но ты должна все знать, Стеш.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – мне нечем дышать. Каждое его слово делает все больнее, и меня накрывает паникой оттого, что следующее может вообще не оставить и следа от меня.

– Нашу компанию основали три друга, – смотрит на меня, считывает реакцию на каждый новый кусочек информации. – Мой отец, твой и его были партнерами. И ты в курсе, каков сейчас годовой оборот, а это еще не полная мощность. Стеш, мне жаль тебе об этом говорить. Мы все берегли твои чувства, но сейчас моя обязанность – защитить тебя от него. Прости меня… – замолкает, обхватывает мои скулы пальцами и целует в лоб. – Если бы он просто оставил тебя в покое, я бы никогда…

– Рус, о чем ты говоришь? – пальцы так дрожат, что ему совсем легко удается вытащить из-под них скомканную ткань.

– Отец Гордея убил твоего отца, Стеш. Из-за компании, чтобы получить большую долю, – его руки обжигают, он крепко прижимает меня, трясущуюся и всхлипывающую, к себе.

– Это какой-то бред, – я истерично хмыкаю. – Так не бывает же. Ну разве так бывает в жизни, Руслан? Ты все придумываешь. Зачем? Скажи, зачем ты мне врешь?

– Стефания, – хватает меня за предплечья и заставляет посмотреть на себя, – мне на хер не нужно сидеть здесь и придумывать для тебя сказки. У отца есть доказательства. Просто потом случилась та авария, и он не стал давать делу ход, чтобы все это не отразилось на Гордее. Мой отец поступил благородно. Усыновил его, дал долю в компании, но ему мало, он хочет все. Совсем как его папаша. Не верь мне, просто сходи к отцу и спроси.

– Рус… Я не… Что это значит? Я уже ничего не понимаю… – меня словно накрывает какой-то пеленой. Будто бы вижу все со стороны: мое тело – не мое, мои мысли – не мои.

– Он опасен, – вздыхает тяжело и оставляет невесомые поцелуи на моих щеках. – Мы должны быть вместе, Стеш.

– Почему он до сих пор здесь тогда? Почему его не… Я не знаю… Что ты имеешь в виду? Вместе?.. – голова кружится, все плывет и вращается, не получается перевести взгляд, потому что не могу поймать потом фокус. Вижу только точку перед собой, а все вокруг стремительно темнеет. Сейчас бы свалиться в обморок, но почему-то организм все еще держит меня в сознании. Или почти в сознании.

– Потому что нам нужна была ты, чтобы избавиться от него, – голос Руса словно звучит в моей собственной голове.

– Я?.. – хочу посмотреть на него, но вместо этого только глупо хлопаю глазами. Он все врал? Всю жизнь врал? И тогда, пять лет назад, тоже?

– Только ты можешь спасти семью, Стеш, – он хватает меня за талию, и я даже не успеваю понять, как оказываюсь на кровати. Рус нависает надо мной, тяжело дышит. – Но сейчас просто доверься мне. Не думай ни о чем. Все будет хорошо. Ты же моя послушная девочка, верно?

“Ничего не будет хорошо” – горит огнем в моем мозгу. Я пытаюсь упереться в него, чтобы оттолкнуть, но ладони предательски соскальзывают, падают на смятые простыни, сил нет даже на то, чтобы заорать.