Яростно ползу к кустам можжевельника. Чувствую напряженные взгляды. Я тут не останусь. Колени и локти сотру до костей, но покорно дожидаться незавидной участи не буду.

— В таком случае я ее сожру! — воздух сгущается от утробного рева Лалы, и я загнанно оглядываюсь.

12. Глава 12. Злая, потому что голодная

— Сожру и костей не оставлю, — верещит Лала, а я тяну руку к кустам, — шлюху себе притащили, а меня ни с чем оставили!

Хотя… пусть сожрет. Валюсь на траву лицом вниз и жду, когда в меня вопьются острые клыки и начнут рвать на куски, но этого не происходит. Я сажусь, оглядываюсь и сипло выдыхаю.

Передо мной стоят пять мохнатых чудовищ. Одно из них удерживает другого монстра, но помельче и с меховой грудью. Я предполагаю, что это Лала, потому что когда она открывает зубастую пасть, то я слышу ее голос:

— Пусти!

— Нет, — отвечает чудище, что ее удерживает, интонациями Давида. — Мы людей не кушаем, даже если очень хочется.

— А я не против, — издаю короткий смешок на грани обморока и падаю на спину. — Лучше пусть она меня съест, чем вы… Господи…

Накрываю лицо руками. Когда же я проснусь? И как мой разум мог породить таких монстров? Еще и пятерых? И все ушастые, мохнатые и хвостатые.

— Всё, Лали, — воркует Давид, — домой. Дома позавтракаешь и маме с папой будешь нервы трепать.

— А у тебя невеста, — взвизгивает Лала. — Как ты мог?

— Да он еще ничего не смог, — хмыкает Варус.

— Завали, — рычит Давид и тащит вырывающуюся Лалу к лесу. —

— Ты опять нас оставляешь? — смеется Амир. — А как же завтрак? Где уважение к нашей гостье?

— Вы нахрена ее ко мне в кровать подложили? И чья это была идея?

— Допустим, моя, — честно отвечает Амир, и поднимаю с травы голову.

Возмущенно смотрю на второго монстра слева. Точно Амир. По правую лапу от него Дамир, по левую Кирам, а чуть ближе ко мне стоит и облизывается Варус.

— Но мы восхищены твоей выдержкой, — Дамир прикладывает когтистую ладонь к могучей и шерстистой груди. — И мы думали, что ты в игре, раз Амиру нос сломал.

— Сволочи! Вы должны были привести Кияма!

— Лали, мы пытались, — проникновенно отвечает Варус. — Честное слово.

— Они его избили, — опять распластываюсь на траве тряпичной куклой. — И угрожали в лесу закопать. Кто после такого придет?

— Аниса, — негодующе тянет Кирам. — Да не избили мы его. Мы были очень ласковыми. Даже ребра остались целы.

— Нос разбили, но и только, не сломали, — пожимает плечами Варус.

— Вы сделали ему больно? — всхлипывает Лала и злобно прижимает уши. — Мерзавцы!

— Напоминаю, крошка, у него невеста, — фыркает Амир и щурит желтые глаза. — И выбор он свой сделал.

— Его заставили! — безапелляционно заявляет Лала. — Любит он меня!

— Нет, — поглаживаю траву ладонями. — Никто его не заставлял. И он долго добивался согласия у семьи невесты. Хорошая, кстати, семья.

Лала рычит, а после переходит на тоскливый вой, от которого меня берет озноб.

— Ты не могла быть немного помягче? — шипит Дамир.

— Я не знаю, как можно помягче сказать, что мой брат говнюк, который изменил любимой невесте, — приподнимаюсь на локтях и рявкаю, — со зверюгой! С самой настоящей зверюгой, у которой даже грудь волосатая!

Я неуклюже встаю и делаю шаг к Давиду и замершей в его лапах Лале:

— У Кияма очень странные пристрастия, — оглядываю ее с ушастой головы до мускулистых лап. — Я обескуражена, мягко скажем.

— Я ему хотела открыться, кто я есть, — облизывает нос розовым языком.

— И кто ты есть? — тихо спрашиваю я.

— А по мне не видно? — щерится на меня и обнажает резцы.

— Действительно, — соглашается Кирам.

— Может, вы серьезно болеете? — я оглядываюсь на него. — Какая-то генетическая болезнь… Гормоны шалят?