Ждут, когда пойдём по ней гулять.

Пробежим весёлою толпою,

На руках кого-то подержу,

Кинем взгляд тогда в своё былое,

Шёрстку вашу в ласки погружу.

Но ещё здесь задержусь немного,

Вы простите там меня, друзья,

Для себя я не хочу иного,

Вы мои родные, вы – семья.

Хотелось что-то создать в стиле Блока получилось, нет, не мне судить…

Рассказ

Да, готовлюсь, я долго готовлюсь,

Но и всё же поведаю вам,

Про любовь, про улыбки и взгляды,

И что в жизнях печальный финал.

Он крутился под куполом цирка,

По канату над пропастью шёл,

Согревала его та улыбка,

Что когда-то средь зала нашёл.

Те глаза василькового цвета,

Что смотрели с волненьем туда,

Где под куполом пел он куплеты,

Где достать не могла суета.

И когда вниз спускался улыбка

Ободряла и грела его,

Но он знал: удовольствие зыбко,

И тепло – не ему одному.

С ней всегда сидел рядом мужчина,

В щёчку ласково так целовал,

И горела внутри злая сила,

От которой себя презирал.

«Он же старый, должно быть, занудный,

Ну а ты лишь семнадцати лет,

Молодой акробат, безрассудный,

Каждый раз ждёт улыбки в ответ.

Пусть я клоун, немного наивный,

Но с тобой познакомлюсь я вмиг».

Но не мог, и улыбки ждал дивной,

Каждый раз в выступления дни.

Месяц, два пролетели в раздумьях,

Цирк поехал по всем городам,

А он был – ну совсем как безумный,

И улыбок тех не принимал.

Разработал другую программу,

Трюков много опасных вошло,

Волновало, чтоб лучше ту даму,

И улыбка светила тепло.

Пролетели так тяжко полгода,

Он не видел улыбки, волос,

Тёмных-тёмных, как нимб у природы,

И глаза цвета неба без слёз.

Не явилась она на премьеру,

И потом не пришла, и потом,

И смеялись вовсю офицеры,

Крики дам – эхом в сердце пустом.

Но однажды увидел мужчину:

«Он ведь с девушкой часто ходил,

Подойду и спрошу, и не сдвинусь,

Где подружка? Куда заманил?».

«Та мадам с вами часто ходила,

Не приходит она к нам давно,

Или вовсе она загордилась,

Иль с детЯми, как жёнам дано?».

«Молодой человек, моя Жанна,

Моя дочка, и цирк ей так мил,

Но больна и уже не румяна,

Хворью кости скрутило все ей.

Прихожу посмотреть, расскажу всё,

И о вас, акробате таком,

По канату как шёл колесом ты,

О словах не скажу, вечерком…».

«Извините, простите, папаша,

Я другое хотел вам сказать,

Что, наверно, люблю дочку вашу,

Сам не знаю, как то доказать».

Засмущался, зарделся тот парень,

И слова от волненья глотал,

Хоть и был акробат популярен,

Как звезда в небе он не сиял.

Рассказал, как она вдохновенье

Подарила улыбкой своей,

Как глаза излучали волненье,

И как мир для него стал острей.

И отец, постаревший в заботах,

Парня в дом свой любезно позвал,

Хоть и был акробат им смущённый,

Он с отцом в дальний путь пошагал.

Вот и дверь в их квартиру открылась,

Жанна в кресле свободном сидит,

А в глазах, там, где боль накопилась,

У неё разгорелся вдруг стыд.

Что сидит и не может подняться,

Что не в силах поднять головы,

И что гостем не может заняться,

Что суставы и кости мертвы.

Акробат концертино доставил,

Представленье устроил, как смог,

А чуть позже отец чашки ставил,

Попить чаю, съесть торта кусок.

Ей циркач говорил про улыбку,

Что дарила тепло в тыщу ватт,

Что его вдохновляла мальчишку,

И смотрелась прекрасней наград.

И она улыбалась смущённо,

А в глазах благодарность была,

Обсуждали они увлечённо,

Когда в цирк прийти сможет она.

Он ушёл, приглашенье оставив,

За спиною захлопнулась дверь,

Но почувствовал, что он стал счастлив,

И что радость принёс ей теперь.

День-другой пролетели как птицы,

В цирк коляску-каталку ввезли,

А в ней девушка робко сидела –

Жанну цирк посмотреть привезли.

Как смущалась, как очень боялась –

Вызвать жалость, посмешищем стать,

Но в душе она вся улыбалась:

Вдохновенье хотелось отдать.