Я стал первым человеком, вызвавшим у них столь сильное чувство, как ненависть; также и они стали первыми американцами, кому я настолько сильно не понравился. Увидев меня в конце улицы, близнецы пулей устремлялись в мою сторону с явным намерением меня устранить. Я бегал быстрее, но они могли бежать дольше меня. Поэтому я сразу понял, что единственным выходом из положения является прыжок через забор, влекущий нарушение границ частных владений. А так как хозяйки в ту пору неизменно были беременны (начинался так называемый baby-boom), то мне приходилось долго их успокаивать. Вот так я спасался от близнецов.

Но однажды близнецы-таки подкараулили меня при всём честном народе. Было дело после работы, перед ночью: наши рабочие курили, сидя кто на бревне, кто на куче кирпичей. Мистер Баррель, стоя на крыльце, что-то тихо и интимно объяснял кучке рабочих и, по своему обыкновению, убедительно тряс пальцем. А я, кажется, рассказывал анекдоты.

И тут как гром с ясного неба появились близнецы.

– Ага-а! – закричали они. – Попа-ался! Выходи, драться буээмм!

Я покрутил головой. Заборов поблизости не было. Было только кирпичное строение, в котором помещался склад и бар. Земля была утоптана до состояния камня. Безвыходное положение, практически. Единственной доминантой местности был тополь – старый, заскорузлый. Можно было бы, конечно, залезть на тополь, но в таком случае близнецы будут швырять в меня камнями, пока не собьют на землю. И почему бы мне в таком случае не начать первым? И вот я подобрал с земли пару камней и направился к разъярённым близнецам, даже не подозревающим о моих запасах мести.

Ну, тут все бросили болтать и стали смотреть на нас, как я и моя удлиняющаяся тень приближались к вражеским полчищам близнецов. Я остановился, когда моя тень ударила одного из них в лицо. Именно таким бывает желаемое, когда его выдают за действительное. Я прочертил вокруг себя круг носком ботинка и швырнул первый камень.

Я швырнул его метко и резко, а попасть вморду любому из близнецов не составляло бы труда, ибо морды были широкие; но – вот беда! – я не уловил самого важного, того, что бывает, когда гонишься за двумя зайцами. Одним словом, мой камень просвистел между близнецами иупал в пыль за ними, лишь раззадорив их. Они кинулись на меня, набирая ход. Но теперь вышеупомянутый фактор их раздвоенной сущности играл в мою пользу: я отпрянул, и близнецы столкнулись животами на пороге моего круга, пройдя по касательной и не задев меня; я же, покачнувшись от порыва ветра, созданного ими, подпрыгнул вверх, как мог высоко, и, используя силу земного притяжения, вдолбил их в землю ударом своих каблуков. Ног у меня было (и остаётся) две штуки, что весьма кстати, когда имеешь дело с близнецами.

Время потекло для меня быстрее; соответственно, действия мира и других людей стали казаться замедленными, вялыми. Я видел, как мистер Баррель поднял руку и что-то медленно крикнул. Как тополь медленно-медленно возил веником своей кроны по темнеющему небу. Я ударил одного из близнецов по яйцам; тот не спеша втянул в себя добрую цистерну воздуха (образуя нечто вроде водоворота) и осел в мелкую пыль; сделав это, я обнаружил, что лежу рядом с ним, а второй близнец совершает на мне невысокие, но тяжёлые прыжки. Выяснив, что дело обстоит именно так, я вонзил зубы ему в икру и тем принудил упасть на землю, сам же, изнеможённый непривычно быстрыми физическими расчётами, смежил веки. Когда я вновь открыл глаза, надо мной стояли кружком мистер Баррель и многие другие.

– Ты их победил! – поздравляли меня мои сотрудники.