Неизбежность связи религии и политики в ситуации современной Чехословакии подчеркивал и активист «Хартии 77» Вацлав Бенда. В его эссе «Католицизм и политика: корни и перспективы сегодняшней ситуации»119 взаимосвязь религиозной и политической активности объясняется следующим образом: властями «каждое проявление веры автоматически оценивается как имеющий политическое (что в моей стране обычно, к сожалению, означает также и полицейское) значение акт». «Подавляющее большинство чешских католиков убеждено (и, к сожалению, действительно неоднократно убедилось в этом на собственной шкуре), что уже тем, что они посещают богослужения и частным порядком исповедуют свою веру, они выражают отвагу и готовность страдать за дело Христово в такой степени, что никто не имеет права требовать от них других проявлений гражданской доблести и ангажированности. Разумеется, в такой позиции присутствует элемент предательства, обмена „Божьего царства“ на определенную укорененность в мире – пусть и в роли второстепенных и дискриминируемых граждан. В ней есть и элемент справедливого недоверия по отношению к прежним гонителям, которые сегодня бесправны и громко добиваются всеобщей солидарности – при этом нет достаточной гарантии, что, говоря о правах, они не думают о своих утраченных привилегиях». Бенда проповедует своего рода «теологию церкви под угрозой»: для индивидуального спасения верующего, разумеется, достаточно и малых дел, когда человек не подвергает себя непосредственной опасности репрессий, «но только мы находимся в ситуации, когда самые основы сообщества универсальной церкви, полис в самом широком смысле слова находятся под угрозой, когда каждый, хочет он того или нет, стоит перед вызовом: что лучше сохранить, свою жизнь или жизнь этого сообщества, этого столь жестоко терзаемого тела Христова? И перед лицом данного вызова вышеназванное поведение само по себе недостаточно, а в качестве примера – даже опасно обманчиво. Потому что так же, как и практикуемое абсолютным большинством населения бегство из гражданской жизни в сферу семейных или дружеских отношений, и оно представляет собой – может быть, немного более честное – отступление: отступление в гетто, добровольный отказ (резигнацию) от открытости и универсальной ответственности». «На уровне борьбы за политическую власть» ныне, по мысли Бенды, только и могут католики Чехословакии осуществить свою миссию «быть солью земли». «Если нынешнее политическое зло представляет собою прежде всего сковывающее бремя, которое каждый гражданин несет на себе и в себе, тогда единственная возможность – стряхнуть с себя это зло, вырваться из-под его власти и отправиться в дорогу за правдой. И при таких обстоятельствах каждая подлинная битва за собственную душу становится напрямую политическим актом, притом даже творчески политическим, поскольку это уже не простое „определение своих границ“ по отношению к чему-то, но сбрасывание бремени и открытие новому и неизвестному. И так, парадоксальным образом, в обществе, для которого типично массовое бегство в частную жизнь и полное равнодушие к кулисам официальной псевдополитики, можно говорить о латентной политизации, о росте политического потенциала – и христиане могли бы и должны были бы стать одним из связующих средств, посредством которых этот потенциал реализуется и приобретет видимую форму». «На основе многих указаний я убежден, что перед католиками чешских земель сейчас открыты только два пути: путь политического, и тем самым христианского падения, или же путь – хлопотный и тернистый – поиска новой, консервативно-радикальной политики»