Греховность – испытание веры в Источник, а потому вынуждена была возникнуть, как твой собственный способ наказать себя за забывчивость. То не твоя вина, дитя, что ты позволил себе излишнее увлечение калейдоскопом форм, за которое тебя никто судить не станет, ибо судейство и замысел Творца несовместимы. Как отличить грех от Истины? Разве способен свет твой рождать искажение там, где лишь пространство чистоты и ясности? Вместо теперешнего способа наказать себя за отлучение от Истока, просто вернись в Исток и пребывай в Нем. Из нападения на себя воспоминания о Свете своем не извлечь, так отбрось же всякую тягу к страданию, облаченную в недостойность. Что замыслом Творца порождено, то не исказит никакая вера в недостойность.

Прощение греха – есть его поднесение к Свету и признание, что в своей потерянности, поддавшись страху, ты искал помощи в возвращении туда, откуда вышел сотворить игру форм и мир иллюзий. Твой Дом, полный Любви, ожидает тебя в предчувствии скорой встречи. Отрицать свою потерянность бессмысленно, иначе кто в здравой памяти о Доме сотворит столько способов в него не возвращаться, всем Сердцем, тем не менее, желая этого возвращения. Вера в грех сделала из тебя жертву, что противоречит всякой божественной воле для своего возлюбленного дитя. Верой в грех ты накладываешь вето на свое возвращение, а право прощения делегируешь Силе, о которой забыл и которой приписываешь карательные свойства.

Что тобою создано, то тобою и будет отменено. Иначе эта печальная игра не закончится никогда. Что тобою в других прощено, то прощено тобою в самом себе. Чем еще разрешить твой спор с самим собою о необходимости наказания, как не признанием, что наказание бессмысленно, коли воспоминание о Свете свершилось. Потому не наказания жажди, а воспоминания. В самых глубинах твоих это воспоминание сокрыто и бережно сохранено для тебя до того времени, когда всякая игра в грех будет оставлена, а божественное дитя выйдет из тени страха и в смелости, дарованной самой Любовью, взглянет на себя и онемеет от вида своего небесного, всю Вселенную Светом озаряющего.

Волшебство состояния, которое рождается под сенью летнего потока лучей – вот твой ответ на милость Бога наполнить тебя жизнью. Какое знание родится в тебе, то ты и разумеешь, как цель. Ты напичкан целями и полностью в них запутан. Верность жизни не в слепом следовании прописным истинам. Готовность оставить их идет из величины твоего природного Духа, из которого происходит смелость быть, смелость творить красоту бытия. Где бы ни было твое внимание – пусть ложное перестанет быть громким, зовущая тебя радость – основной ключ к дверям познания.

Редко голос может высказать величину твоего разумения. Потому не в голосе и не в словах твоя сила. Крестной матерью тебе становится утро, рождающее тебя в миру раз за разом. Крестным отцом – вечер, отправляющий тебя в долину вечного. Что за тревоги, что за боль проявляется в тебе, если нет боли для того, что движется в бурлящем потоке сновидений. Манить красотами земными тебя будет мир, но что тебе до мира, если он – малая часть тебя, а ты глас божий, воплощенный в телах.

Стать птицей в бесконечном небе, летящей без цели, без пункта назначения – вот истинная реализация, достойная Духа. Что кажется целью в миру, то лишь виток иллюзии порожденной самой иллюзией. Полет, размах крыльев, потоки ветра на крыльях – почему не цель, почему не суть? Говори же от имени этого ветра на крыльях и такой разговор будет иметь под собой основу.

Несуразность попыток выдернуть из мира грез того, кто их сновидит, все же говорит о том, что грезы сковали тебя. Как выдернуть из сна того, кто лишь сном создан? Полная разотождествленность – верный признак поражения. Когда же нет ни разотождествленного, ни иллюзии – рождается то, что бессмертно.