Оказалось, что за два года первые поселенцы преобразовали планету в совершенный аналог Земли. Как это удалось сделать за столь короткий срок, оставалось загадкой. Тем не менее Билл не оставил мысли о губернаторстве. И занял выжидательную позицию, чтобы перейти к решительным действиям, когда наступит подходящее время. Технический уровень экипажа Ветрова показался их потомкам устаревшим, если не сказать древним. Современные возможности, ворвавшиеся на планету вместе со второй волной поселенцев, обеспечили победу новому укладу жизни. И Билл надеялся, что со временем это сыграет роль в достижении статуса лидера планетарного сообщества. Да, он понимал, что это не по-спортивному. Но борцом за справедливость он никогда не был. Поэтому договориться с собственной совестью ему не составило труда. Однако он все-таки побаивался первых поселенцев. Слишком уж многое оказалось под силу этим людям!

Через полтора года после исторической встречи на поляне двух экипажей Ветрова и Кацнальсона, Вестерн был уже достаточно многолюден. Но Ветров вместе со своими друзьями все также держался особняком. Не смотря на свои тайные желания Кацнальсон за это время успел привязаться к Ветрову, и скучал, если долго его не видел. Ему был глубоко симпатичен этот сильный, уравновешенный, и внутренне собранный человек. Да и не могло быть у лидера «древних» иного характера. Филипп вывел экипаж из смертельно опасной зоны. Не всех, правда! Но его вины здесь не было. А что бы сделал он, Билл, в таких непростых обстоятельствах? Скорее всего, на свалке бы и остался. И до конца своих дней проклинал судьбу и космическое невезение… а может попытался бы стать губернатором свалки! Билл мысленно подшучивал над собой, в тайне признавая, что из них двоих физик – лучший.

И Билл ревниво к нему приглядывался.

Ветров держался с ним приветливо, но не сердечно. Правда, как и со всеми в колонии, кроме своего экипажа. Зачем понадобилась эта дистанция Билл не понимал. Сам Билл в присутствии физика попадал под влияние его харизматического обаяния, и «неспортивные» мысли сразу уходили на второй план. А вот Монен командира первого экипажа боялся. По мнению француза, у экипажа Ветрова идеи плодились неестественно много. Что не сулило спокойной жизни. И напрягало большинство современников. Исключением был Джек Краткий, который был по уши занят своими проектами, среди которых приоритетным оставалось изучение собственного состояния.

Филипп Ветров либо не торопился с подачей заявки на право владения планетой, либо просто об этом не думал. Получалось что пока вопрос повис в воздухе.

Люди с Земли продолжали прибывать, и колония быстро разрасталась. Вдоль крупных рек, таинственных и живописных, возникали новые города. Хотя особой необходимости в этом не было, архитектурные решения отражали современные земные тенденции. Архитектура была скученной, но не скучной. Жизнь в городах бурлила: выставки, театральные постановки, строительный бум. Продолжалось активное изучение материка и его недр. Однако среди колонистов были и такие, кто предпочитал спокойную сельскую жизнь. Хотя любителей заниматься производством продуктов питания было не так много.

Привычка все же брала свое: половина землян, прежде, чем отправиться на Вестерн, жила в городах-куполах, дрейфующих на воде. Поэтому в новой колонии вместо прибрежной курортной зоны решили построить комфортабельный город в открытом океане. Колонисты приступили к строительству основания города-купола. И эта работа оказалась приятной во всех отношениях. Днем, во время перерывов, они купались, а вечерами организовывали театральные представления. Время шло, и пловцы начали углубляться в океан на многие мили. Наконец, они заметили, что, пребывая в воде, испытывают уникальное ни с чем не сравнимое состояние. Во-первых, они не знали усталости, во-вторых, чем дольше они плавали, тем им труднее было возвращаться на берег.