Нет, сначала я прекрасно представляла – что потом. Потому что в девичьих мечтах - даже не в девичьих, в девчоночьих – наша первая ночь была брачной. Сначала пышная, романтичная свадьба, с первым танцем, с огромным тортом, с кучей гостей, и волшебным платьем. А потом уже брачная ночь.

Мы проведем ее в шикарном номере для новобрачных, Егор осторожно снимет с меня платье, медленно распуская шнуровку корсета, обязательно оставит в умопомрачительном белье и чулках, потом опустит на белоснежные простыни, будет восхищаться моим телом, целовать, шептать слова любви…

Господи, как в слезливом турецком сериале. Или не турецком, там вроде нет про брачные ночи? Не важно.

Но да, все же девочки об этом мечтают, или я одна такая дурында?

Потом я тоже думала о свадьбе. Но совсем другой. Скромной, только для двоих.

Мы бы приехали в ЗАГС вдвоем, в каких-нибудь странных нарядах, я, например в ультракоротком белом кружевном, а сверху – кожаная куртка. Егор весь в коже, как рокер, или поп-звезда. Нас бы расписали, и мы поехали бы на байке встречать сначала закат, а потом рассвет. Уединились бы в маленьком загородном отеле, и я бы всю ночь кричала, потому что мне было бы хорошо.

Да уж… ну, что сказать? Бывают и такие мечты.

Потом, когда я поняла, что свадьбы точно не будет, стала просто мечтать о первой ночи.

Каким будет первый раз?

Ну, точно не таким, как вышло в итоге.

Потому что я не ожидала, что будет настолько больно. Все знакомые девчонки, подружки, уверяли, что рассказы про боль и следы на простынях сильно преувеличены. Не очень-то и больно, ну так. Да и алые розы невинности не цветут пышным цветом.

Видимо я какая-то бракованная. Или… просто старая? Долго в девках ходила?

В общем, все прелести того самого «первого раза» я испытала.

Еще и Егор наехал, за то, что не призналась.

Да, меня это очень обидело. Но то, что он сказал потом…

Неужели, на самом деле любит? Это правда?

Смотрю в его глаза, пытаясь найти ответ и нахожу. Он смотрит так… влюбленно!

Искрит! Будоражит! Обволакивает!

- Девочка моя… держись. Сейчас мы пойдем дальше…

Мне страшно, хотя боль стала меньше, я почти не чувствую её. Но стоит Егору шевельнуться, как там снова начинает дико печь.

- Подожди…

- Жду… жду, тихо… тихо, моя маленькая…

Утопаю в нежности поцелуев, касаний. Его пальцы гладят меня, словно успокаивают, подбадривают, в то же время раззадоривают. Когда они добираются до самого сокровенного я вздрагиваю. Ласки осторожные, но в то же время настойчивые, от его движений внутри меня плавится тепло, волнами идет дрожь. Мне хорошо! Мне так сладко!

И я даже не замечаю, как он снова начинает двигаться.

Ох, мамочки! Это то самое? Это так… на самом деле так волшебно!

Егор целует меня, гладит, шепчет ласковые глупости, которые я с трудом могу разобрать. Называет своей девочкой, говорит, что давно мечтал об этом.

Лгунишка! Конечно же нет!

- Конечно да, глупенькая, неужели ты сама не замечала?

Усмехаюсь. Замечать то, что Егор обо мне мечтает?

Мечтает свести с ума, сжить со свету, избавиться обо мне мечтает! Вот в этом я была уверена!

Доводила его до скрежета зубовного!

- Глупая… доводила, да, знаешь почему?

- Почему? – наивный вопрос, и его сильный толчок выбивает длинный стон, и волну обжигающего удовольствия.

- Вот поэтому! Потому что хотелось прижать тебя к стенке, задрать юбочку и… вот так, понимаешь? Вот так! Сильно. Глубоко! До гланд! Слышишь? Чтобы понимала, ведьма, что ты моя! Вся моя! Только моя!

Ох, как же мне хорошо!

Представляла ли я занятия любовью раньше? Да, конечно. И думала об этом много, наверное, даже чересчур, для юной девы…