‒ И всё-таки – не могла выбрать местечко на пару градусов потеплее? Почему Альпы с их снегом, ветром и прочими неприятными дополнениями? – пришла очередь Бэнарда недовольно бурчать и возмущаться – он терпеть не мог холод.

‒ Ну, я же не везу тебя куда-нибудь к пингвинам или белым мишкам на северный полюс. В конце концов, нам нужно разнообразить морские приключения кусочком промёрзшей земли, огромными сугробами и лыжами. А после активного отдыха можно сидеть на веранде, завернувшись в колючий шерстяной плед, пить горячее какао с зефирками и любоваться красивым чистым закатом вдалеке и его отражением на блестящем снегу… Согласись, звучит неплохо.

‒ Звучит ужасно! Мы еще никуда не приехали, а мне уже плохо, – Билл обнял себя руками, пытаясь остановить пробегающие по телу мурашки. – Но даже спорить с тобой страшно на эту тему. В твоём описании все звучит красиво и прекрасно, но… Там же жуткий холод! А ещё колючий снег в случае метели… Будет тебе прямо в лицо задувать – ни спрятаться, ни глаза открыть, потому что все залепит. – Инспектор хлопнул ладонь себе по лицу, закрывая глаза.

– Туда, где потеплее мы ездили в прошлый твой отпуск и позапрошлый, а ещё до этого! Тебе не кажется, что наступила моя очередь выбирать направление? Хотя… Ты когда-нибудь задумывался, сколько людей ежегодно погибает в горах? Просто интересно с точки зрения статистки – их больше, чем утопленников или нет…

– Боже мой, Элизабет, – встряхнул головой Билл и закрыл лицо руками. – Пожалуйста, я не хочу смотреть на это таким депрессивным взглядом! Я искренне надеюсь, что все пройдёт хорошо, никто не пострадает, и мы с тобой вернёмся в Лондон целыми и невредимыми.

‒ Глубоко в душе я тоже надеюсь, что все пройдёт идеально! ‒ Девушка посмотрела в окно. ‒ Однако вот те тучки наводят на мысли об обратном. Как думаешь, мы успеем добраться до отеля?

Билл устремил свой взгляд на горизонт, где на чистом голубом небе начали собираться в кучу тёмные отголоски грозовых туч.

‒ Хотелось бы в это верить.

Спустя несколько часов словесных перепалок между туристами и водителем их транспорта, внедорожник окончательно заплутал в снежной буре и увяз в глубоких сугробах. Кто же мог предположить, что погода решит настолько сильно поменяться. «Синоптики такой вариант развития событий явно не предусмотрели, когда составляли свой прогноз», ‒ подумал Билл и прищурился, вглядываясь в призрачную темноту с рябью из белых падающих хлопьев. Кажется, можно просто закрыть глаза и представить себе детскую комнату, тишину которой нарушал только трещащий телевизор. Но есть минус – он не дома. Да и слишком, слишком холодно для приятных, тёплых и нежных воспоминаний из детства. Печка машины работала на пределе, напряжённо порыкивая в дуэте с мотором, пытаясь прогреть пассажиров, однако Билл все равно засунул руки в карманы поглубже, втянул шею в воротник куртки и весь съёжился, значительно уменьшаясь в размерах. Бэнард прикрыл глаза, устраивая голову на своём плече.

Мгновение, и он вновь очутился дома в Лондоне. Лиз что-то читала в своей комнате, а младший Бэнард готовился к приходу родителей с работы. Вот они, целые и невредимые открывают ключами дверь и радостно обнимают детей. Сидят за столом и рассказывают о своих новых приключениях, об очередном опасном преступнике, который больше не побеспокоит спокойную жизнь горожан столицы. Завтра родители опять уйдут, и они с сестрой будут ждать их с новыми историями.

Звонок в дверь. Элизабет спешит к входной двери, но шум ключей в замочной скважине не подпитывает её радость. Этот противный шум звонка снова и снова всплывает в голове Билла. На пороге стоял не кто иной, как Джеральд Освальд, печально глядя себе под ноги. «Билли, ‒ сказал он, ‒ мне жаль, очень жаль».