В Германии я вылетела из первой школы через пару недель за прогулы и нулевую успеваемость. Отец тогда рвал и метал. Конечно! Такая тень на его репутацию! Мало того, что откуда ни возьмись появилась пятнадцатилетняя дочь, так еще и с таким характером и данными. Тогда-то он и отправил меня в загородную школу-пансион «Залем», где, немного подергавшись, я, наконец, успокоилась и взялась за ум.

Очередной переезд, новая и абсолютно чужая мне страна с непонятным менталитетом и нравами пугали и сильно нервировали. Держаться помогала одна только мысль: осталось полгода, и я сама смогу распоряжаться своей жизнью. Мне нужно продержаться всего шесть месяцев.

– Прошу вас. – В дверях появилась секретарь.

Я выдохнула и зашла в кабинет директора. Роскошь приемной по сравнению с огромным кабинетом господина Пака была как детский лепет. Я подошла к большому столу из красного дерева и остановилась метрах в трех от него. В кресле сидел тучный седой мужчина в очках и внимательно разглядывал меня.

– Мия Светлова? – послышался его низкий, глухой голос.

Я кивнула.

– Вы ученица школы Daimendé, где же ваша форма?

– Извините. – Я низко поклонилась (этикет я заучила неплохо: чем ниже кланяешься, тем, вроде как, сильнее раскаиваешься). – Я заказала форму, как только узнала о зачислении. На днях должны доставить.

Он осмотрел меня с ног до головы и вздохнул:

– У меня складывается такое впечатление, что вы не очень заинтересованы в обучении в нашей школе.

– Что вы, господин Пак?! – изображая крайнюю степень испуга и несогласия, воскликнула я. – Я прикладываю массу усилий, чтобы быть достойной обучаться здесь. Буду стараться еще лучше!

Снова глубокий поклон.

– Я вовсе не вашу успеваемость имею в виду, – поморщился он. – На днях вы проявили вопиющее неуважение к одному из наших лучших учеников.

Ну, приехали! Ян Тэхо еще и стукач. Как по-взрослому, ей-богу!

– Простите, господин Пак. – Я снова низко поклонилась. – Вышло недоразумение. Я споткнулась, и мой кофе пролился… прямо на ученика, который стоял рядом.

Директор хмыкнул и прищурил глаза:

– На первый раз я прощу вас, но сегодня же вы должны принести господину Яну Тэхо свои глубочайшие извинения.

Он многозначительно посмотрел на меня.

– Конечно, господин директор. – Снова поклон. – Спасибо, господин директор.

Наконец толстяк махнул рукой, разрешая мне уйти. Меня не надо было просить дважды.

Когда я вернулась в класс, там никого из учеников не было, зато мои тетради и учебники аккуратной стопкой лежали на краю парты. Я посмотрела в окно. Стоял теплый солнечный день конца лета. Скоро похолодает. Сначала придет мерзкая осень, а потом и зима. Я не люблю зиму. Зимой не стало мамы, и всё покатилось в тартарары…

С улицы доносились веселые голоса.

Точно! Следующий урок – физкультура, наверняка все уже разминаются на школьном стадионе.

Я вспомнила про залитый газировкой спортивный костюм в шкафу и громко застонала.

Ладно, выкрутимся.

Молодой учитель физкультуры внимательно выслушал мою легенду о внезапно пришедших месячных и отпустил сегодня «первый и последний раз».

Я сидела в столовой, досматривая последний сезон сериала, начатого еще в Германии. Мне всегда легко давались иностранные языки, а сериалы здорово помогали разнообразить словарный запас.

Прозвенел звонок, и ученики стали собираться у раздаточной, громко разговаривая и занимая друг другу очередь. Минут через пять появились Ян Тэхо и Дэниэл. В отличие от остальных, молодые люди никуда не спешили. С высокомерным и отчасти скучающим видом они заняли стол у окна, который, несмотря на огромное количество учеников в столовой, был свободен. Тут же официант подал им обед.