– В виде неукоснительной к исполнению инструкции к полёту строго-настрого наказать им, как можно дольше не размножаться. Лет этак до пятидесяти, дабы покрыть побольше расстояния и полётного времени. Потом, чтобы их дети тоже не рожали раньше достижения такого же возраста. И так с каждым последующим поколением. Дожили до пятидесяти лет, сделали мальчика, сделали двух девочек, вырастили их, скажем до пятнадцати лет, и всё! Дальше получается, что больше не нужны. То есть в шестьдесят пять человек становится балластом. До пункта назначения, как ни старайся, не долететь – так и так помирать в космосе. А зря потреблять архидрагоценные еду и воздух категорически нельзя. Что делать? Преисполненное высокой целью, отработанное поколение обязано совершить космическое харакири. Например, просто выброситься за борт.

– Какой ужас! – воскликнула женщина.

– Я предупреждал, что будет сурово.

– При длине одного этапа в пятьдесят лет двадцать три поколения должны в общей эстафете поучаствовать, – сразу подсчитал Анант Батлер. – Трое детей зайдут в корабль при старте, трое очень далёких их потомков выйдут из корабля в конце путешествия. И шестьдесят три человека, итого, в ходе полёта выбросятся за борт.

– Кошмар! – прозвучало опять от женщины.

– Надо ещё учитывать, что начиная с третьего поколения патологии начнутся. Всем понятно, какого ребёнка брат с сестрой могут «замутировать». Не на третьем, так на следующих поколениях гарантированно не повезёт.

– Включится процесс выщепления рецессивных гомозигот… в условиях неизбежного инбридинга, – добавил учёный.

– О господи, мистер Батлер!

– Это ещё малая доля всех ужасов, – продолжал нагнетать генеральный секретарь. – Родиться внутри металлического корпуса. Расти, не имея друзей, подруг, а только брата и сестёр, к которым аморально иметь какие-либо иные чувства, нежели родственные. Созрев, пофилософствовать на тему «Что есть твоя жизнь?» Понять, что она целиком принадлежит проекту, придуманному не тобой. Что ты существуешь только ради того, чтоб протащить по времени форму жизни, выведенную где-то очень-очень далеко от твоего настоящего местоположения, чтоб твои прапрапра… какие-то там внуки смогли повстречаться уже с другой формой жизни, о которой совершенно ничего никому не известно.

Реалистично мыслящий фантаст развёл руки в стороны и вопросительно – в стиле «ну как вам такое?» – посмотрел на жену. Потом добавил:

– Родиться, взять эстафетную палочку, протянуть время, передать эстафету, самопожертвовать собой. И вся жизнь!

Сколько-то мгновений висело молчание.

– Можно говорить, что ты не родился, а тебя вывели с определёнными целями, – не стал надолго растягивать безмолвие Анант Батлер. – И чем там заниматься, в этом замкнутом корпусе? Нет дня, нет ночи. На освещении надо экономить. Научиться читать… а писать учиться вроде и незачем. Страшно представить, каково это, знать о Земле только из видеофайлов и электронных книжек. Смотреть в фильмах, как люди резвятся на пляже у моря, как катятся на лыжах по склону горы, как играют с собакой или гладят кошку. Как в ресторане вечером при Луне кушают что-то очень вкусное, запивая вином. Как плавают в бассейне или… Послушайте, а как сильно наверняка там захочется просто принять горячую ванну! Хоть какая-то радость в унылом полёте. Может, в нашем фильме учтём, что у узников металлического корпуса имеется возможность полежать в горячей воде?

– Ну-у, мистер Батлер, это на грани фантастики, – улыбнулся сорежиссёр. – И не полежать, а повисеть в горячей воде.

– Да-да, конечно. И вот, вися в горячей ванне… то есть в горячем пузыре… философия о смысле собственной жизни как раз и полезет в голову. «За что мне такое?» «Почему именно я?» «Кто обрёк меня на подобную участь?» По ужасному невезению жизнь твоя оказалась на алтаре чьего-то замысла, да ещё и с неопределённостью конечного результата. С пользой ты жил или впустую – не ясно! Тут с ума можно сойти.