– Значит, никого там не встретил?

Иногда совсем не понять, где капитан шутит, а где говорит серьёзно. Главное, не уточнять у него об этом, так как можно и не угадать. Лучше подыграть. И у всех на это выработалось обыкновение.

– Тут, капитан, разве что конкурентов повстречаешь, – ответил я.

– Тьфу ты! Сплюнь! Этого нам ещё не хватало. Планета-то, как выясняется, лакомая. Может, и не одни мы разглядели!

– Куда сплюнь?.. Я в скафандре, – сыронизировал я под общее настроение, чем инициировал шквал дружеских советов.

– Давайте-ка… закрыли непрофильную тему, – капитан скорее порекомендовал, чем скомандовал. – Таких совпадений всё равно не бывает. И потом, мы бы сразу друг друга почуяли.

– И будем надеяться, когда-нибудь в будущем тут можно будет встретить только результаты наших стараний, и не чьих иных, – опять у меня случилось излишне патетичное словоизлияние, видимо, склонность сегодня такая.

– Что-то его там на дифирамбы клинит… Пиарится… Скоро тосты начнёт говорить… Или оду сочинит… Мозги долго были в невесомости и сейчас вниз давят… – это были все кроме капитана, и когда они говорят, только разные голоса местами меняются.

– Вы сколько ещё эфир своей трепотнёй будете засорять? – а вот теперь от капитана прозвучало.

– Кэп, а кому он тут нужен?.. Кроме нас, – послышалось общее лёгкое препирательство.

– Вот, кстати, смотрите! – на этот раз неожиданно оживлённо грянул голос капитана, будто корабельная рында прозвенела. – Что нам зонд под номером пять показывает. У тебя там внизу экран включен?!

– Включаю, – отозвался я с одновременным тыканьем по коммуникатору, прикреплённому на рукаве ниже локтя.

– Этот зонд в данное время в другом полушарии, в экваториальной зоне одного из… ну, можно сказать, материков. На глинистом дне… Море там или озеро?.. Не суть важно, водоём замкнутый. Не всё здесь так мертво, как нам показалось с первого взгляда! Мелкая предпрокариотная местная самодеятельность имеется! И это не чья-то работа! Для чьего-то творчества слишком скудно выглядит. Это биофизика работает. Стремление молекул сомкнуться именно в необходимое для появления жизни соединение. Эндогравитация – мать абиогенеза! – возбуждённо проговорил капитан. А далее со спокойной интонацией добавил: – Что ж, будем выправлять.

– Вот и нашлось в чём поковыряться… Занимательного мало… Слишком начальный уровень… – слышались комментарии.

– Также выявленный факт даёт основания полагать, – продолжил капитан, – что нам здесь чего-либо более серьёзного теперь уже точно не найти. Судя по всему, мы тут первые. Весьма отрадно. Да! И поздравляю всех! К тем косвенным доказательствам вселенского молекулярного тяготения к синтезу жизни, что давно имеются у нашей цивилизации, мы привезём домой ещё и прямые… по сути, вещественные доказательства. То есть дополнительным достижением нашей экспедиции будет то, что данная теория окончательно перейдёт в ранг закона!

В эфире зазвучали аплодисменты.

– Я уж наперво подумал, ихтиозавра какого увидели, – как бы подосадовал я не всерьёз, продолжая смотреть на экран коммуникатора, который почему-то показывал сейчас полнейшую муть. Никакого изображения не было: ни капитана, ни картинки от пятого зонда, ни чего-либо ещё. Очень странно. Всё работает, кроме экрана. Могу управлять настройками скафандра, узлами и аппаратами на челноке дистанционно, но на экране ничего не разобрать, только видно, что какое-то изображение пытается пробиться.

(Здесь бы и заподозрить чего неладное. И в какой-то, до боли знакомой области сознания такая мысль даже проскользнула.)

– Ты там точно в порядке? Всё хорошо? – вроде и без всяких шуток побеспокоилась база.