– А если Стрелков будет все отрицать?

– В коттедже его отпечатки и на суррогате…

– Нет, я не об этом. Если он будет отрицать связь с Уго Кохом, и мы так и не найдем Светлану.

– Мы понимаем ценность Коха и постараемся взять живым.

– Вы знаете, где он?

– Со дня на день мы его возьмем, – ушел от прямого ответа Петр Семенович.

С минуту Эрих смотрел на фонтан, а потом спросил:

– Из хосписа можно уйти?

– Теоретически – да. Там лежат пациенты, а не преступники. Фактически – нет. В хоспис ложатся больные, за которыми нужен круглосуточный уход. Совершить в таком состоянии какую-либо вылазку крайне сложно, тем более, кого-то убить. Вы, как врач, это прекрасно понимаете.

Опытным глазом Петр Семенович оценил состояние Краузе: красные склеры глаз, мелкий бисер пота на лбу, подрагивают пальцы.

– Вы крайне встревожены, попейте успокоительное и наберитесь терпения. Налегайте на спорт. Это всегда помогает.

Краузе закивал, он и сам понимал, что в создавшейся ситуации ему самому не справиться. Грядет развязка расследования, из-за чего напряжение зашкаливает.

– Анисимова была вашим психологом, а сейчас вы в сильном напряжении, может, вам нанять другого специалиста, хотя бы на время, пока мы не найдем вашу подругу?

Эрих покачал головой.

– Тогда обратитесь за успокоительным и снотворным к Ларисе Викторовне, она в них дока.

– Только не после вчерашнего…

Петр Семенович усмехнулся и заверил:

– В том, что вчера произошло, вашей вины нет.


***

Когда на электронных часах, встроенных в стеновую панель, отобразились цифры «09:00» в коттедж постучали. Эрих открыл дверь и запустил Самсона. Сегодня он был взволнован и не смотрел гипнологу в глаза. Встав перед диваном, он огляделся и вытер платком вспотевшие ладони. Пациента смущал солнечный свет, заливающий гостиную через панорамные окна, о чем он сразу же сообщил.

– Перейдем в кабинет или зашторим окна?

– В кабинет, – сделал выбор Самсон и зашагал следом за Краузе.

После придирчивого осмотра светонепроницаемых штор, кожаной софы с подголовником и темных обоев кабинет был одобрен. Тогда Эрих пригласил Самсона к рабочему столу, рассказал о специфике сеансов и протянул договор. Согласовав все пункты, Самсон еще раз огляделся, будто что-то искал, и озадачено надул губы, как это делает ребенок, столкнувшись с непостижимым.

– Вас когда-нибудь вводили в гипноз?

– Я не поддаюсь внушению.

Озадаченный Эрих откинулся на спинку кресла и сложил руки домиком.

– Без регрессивного гипноза сеансы невозможны.

– Эдик рассказывал, что немецкий профессор на последнем сеансе помещал его в некий коридор, из которого он попадал в прошлые жизни. Вы можете использовать эту технику?

– Конечно, могу, но для этого я должен погрузить вас в гипноз.

– Не волнуйтесь на этот счет. Я дам себе установку.

Краузе помотал головой.

– Регрессия так не работает.

– Давайте попробуем в моем кабинете. Там точно получиться. Все равно на второй сеанс я намеревался пригласить вас к себе.

Пациент протянул паспорт и Эрих стал заполнять договор. Вдовец —оказалась фамилия, а не семейное положение. Эрих мысленно усмехнулся: как же глупо он выглядел вчера в глазах пациента. Повторное удивление вызвал возраст пациента: ему исполнилось всего-навсего тридцать семь лет. На вид же Краузе дал бы ему все пятьдесят.

После подписания договора Эрих спросил:

– По какой причине вам понадобился регрессивный гипноз? В чем ваша проблема? Мне нужно знать, на чем сконцентрировать внимание.

– Объяснение затянется.

– Мы никуда не спешим.

Резко вскочив, пациент покинул кабинет. Эрих слышал его шаги в коридоре, затем хлопнула входная дверь. Через несколько минут он вернулся со старым саквояжем, от вида которого у Эриха гулко заколотилось сердце. Это был саквояж его отца, который достался ему от деда.