Всю дорогу пришлось бежать. Добравшись до сада, он остановился и попытался отдышаться. Конечно же, он опоздал.

Был вечер, конец августа. В воздухе уже ощущалось приближение осени, и парк почти опустел, только несколько запозднившихся посетителей прогуливались по аллеям парка. Оглядевшись по сторонам, он увидел Нину. Она сидела на скамейке в дальнем конце парка, едва склонив набок голову и о чём-то задумавшись. Её волосы были аккуратно зачёсаны назад и собраны на затылке в хвост, перевязанный алой шёлковой лентой. Одета она была в вязаную синюю кофту-кардиган28, в белую блузку с длинными рукавами, манжеты которых выглядывали из-под рукавов кофты, в плиссированную29 ярко-жёлтую юбку чуть ниже колен, со множеством складок, а на ногах были надеты ярко-красные босоножки-танкетки30с большими серебристыми застёжками на щиколотках. На коленях у неё покоилась сумочка такого же ярко-красного цвета, что и её обувь.

На мгновение в сознании Дениса всплыла Тициановская31 Мадонна32, держащая на руках младенца – кроткая и смиренная. Нина однажды ему показывала репродукцию этой картины. Она мечтала стать искусствоведом, изучать искусство художников Высокого и Позднего возрождения33, а пока она работала художником-реставратором в Эрмитаже. Иногда Денис встречал Нину после работы, и они шли гулять.

А однажды, воспользовавшись своим положением, Нина провела его в зал, где хранились мумии. Посетителей в зале не было. Они оказались в огромном просторном помещении, заставленном музейными экспонатами времён правления египетских фараонов, почти одни, если не считать мирно дремавшей в дальнем конце зала на стуле пожилой смотрительницы. Очутившись в окружении высохших за столетия трупов, Денису стало немного жутковато. Его пугал вид замотанных в лоскуты потемневшей от времени ткани, ссохшихся и почерневших от времени, полуистлевших человеческих тел, но он старался не подавать вида, хотя ему и хотелось поскорее выбраться из этого мрачного места. Нина же, напротив, казалось, не испытывала ни малейшего неудобства и с увлечением рассказывала о всех этих экзотических предметах, которые хранились за стеклянными витринами этого зала.

– Знаешь, – сказала Нина, когда они остановились возле одной из витрин с выставленной за стеклом скульптурой сидящей кошки, вырезанной из камня. – Египтяне верили в переселение душ. А индийцы до сих пор верят, что однажды душа человека сможет переселиться в какое-нибудь дерево, растение или животное.

– К примеру, в кошку, – шутливо произнёс Денис.

– Да.

Нина уловила в голосе Дениса сарказм.

– Не вижу в этом ничего смешного, – с обидой в голосе произнесла она. – Многие народы верили в переселение душ умерших людей в животных. К примеру, в Египте кошка всегда была священным животным – она даже считалась богиней.

– Богиней?! – Казалось, что Денис специально подтрунивает34 над Ниной.

Ему действительно нравилось наблюдать, как, обижаясь, Нина надувает губы, словно младенец, готовый вот-вот расплакаться.

– Да, богиней, и в этом нет ничего смешного, – с обидой в голосе произнесла Нина. – У них была богиня, которую звали Баст35 – женщина с головой кошки или льва.

Денис понял, что Нина на него действительно обиделась.

– Не обижайся. Я же просто пошутил, – сказал он, беря Нину за руку. Ему хотелось поскорее уйти отсюда. – Пойдём лучше я тебя провожу домой.

Оказавшись на улице, Денис глубоко выдохнул. Он не понимал отчего, когда они вошли в зал, на него навалилось какое-то странное гнетущее чувство. Он не мог объяснить это, но его словно бы опустили в сырую, смердящую гнилью и плесенью яму. Теперь ему стало лучше.