– Простите, миссис Уотсон, – извинился я.

– Прошу, называй меня отныне Лиллиан. Это моё имя, – сказала она.

– Хорошо, Лиллиан, – согласился с ней я.

– Я никогда в нём не сомневалась. Я всегда верила ему, и он оправдал все мои ожидания, Габриэль. После его смерти, вот уже пятьдесят пять лет, я ни с кем больше не вступала в отношения, настолько я осталась ему преданной женщиной. Я никогда и ни за что его предам. До самой смерти, – Лиллиан сделала глубокий вдох.

– Удивительная история, Лиллиан, – поразился я.

– Вот почему я вспомнила и решила тебе рассказать эту историю, Габриэль – увидев этот букет роз, я вспомнила про Генри, а после, взглянув на тебя, как ты стоишь и ждёшь Эмму, и вовсе решила, что ты очень похож на моего мужа, – Лиллиан попыталась улыбнуться, но у неё это не получилось.

Я едва выдавил улыбку на своём лице.

– Мы были с ним похожи? – переспросил её я.

– Да, сынок, очень. Ты такой же обходительный, внимательный, влюблённый и красивый, каким навсегда остался Генри в моей памяти… – она опустила голову.

– Но почему же вы расстраиваетесь, Лиллиан? – не понимал я.

Она вновь вздохнула.

– Ты верен Эмме? – неожиданно спросила она меня.

Я даже был удивлён.

– Оу, а почему вы об этом спрашиваете? – задал я ей встречный вопрос.

Лиллиан уставилась на меня с серьёзным выражением лица.

– Ответь, Габриэль, – сказала она.

– Всем сердцем, Лиллиан. Для меня не существует другой девушки, кроме неё. И она это прекрасно понимает, – ответил я.

– А она тебе? Верна? – поступил очередной вопрос от неё.

– Хочется верить, что верна. А к чему такие вопросы? – спросил я.

– Я верю тебе, Габриэль, так же как и Эмме, что вы достойные люди и ни за что на свете не предадите друг друга, – ответила она.

– Так и будет, я уверен. Но в вашей интонации мне слышится обратное. Или мне кажется? – я посмотрел на Лиллиан.

– Знаешь, Габриэль, я искренне верю, что всё у вас будет хорошо, и однажды я на твоей свадьбе спляшу как следует, – улыбнулась она.

Я улыбнулся следом.

– Конечно, Лиллиан, всё так и будет! – поддержал я её.

Тут она взглянула на часы.

– Уже поздно, Габриэль, начало девятого. Я пойду домой, – сказала она.

Начало девятого? Прошло более двух часов моих ожиданий, час из которых я провёл с пользой, общаясь с Лиллиан, а Эммы всё не было.

– Конечно, Лиллиан. Приятно было с вами пообщаться. Я узнал на редкость удивительную историю, которая заслуживает уважения и почтения, – улыбнулся я.

– Скажу тебе напоследок вот что: будь предан и верен своему выбору, Габриэль. Иначе жизнь создаст такие условия, в которых выбора у тебя может и не быть… – она встала на ноги.

– Честно признаться, вы меня поразили, – улыбнулся я.

– Я многих поражаю. Это зависит от того, кто со мной общается. Доброй ночи, сынок, – попрощалась она.

– Доброй ночи, Лиллиан, – ответил я, и она отправилась туда, куда изначально держала путь до того, как мы с ней пересеклись.

На улице уже было сумеречно, и я потерял надежду дождаться Эмму. Я завёл двигатель и уехал. Домой мне не хотелось возвращаться, и я свернул на ближайшем перекрёстке и направился в сторону Вашингтон-сквер парка. Я хотел немного пройтись и обдумать некоторые нюансы своей жизни. Мне нравилось это место ещё и потому, что в юго-восточном углу парка можно увидеть азартные соревнования шахматистов (Стэнли Кубрик был здесь частым участником игр). Воздух тут был заметно чище, чем в жилых районах, и он положительно влиял на меня – приходили свежие мысли и идеи в голову. Проведя около получаса в хождениях вокруг парка, анализировании полученных уроков от Кристиана и наблюдении за игрой в шахматы, я решил вернуться обратно в свой автомобиль, вспомнив, какая восхитительная книга сейчас находится у меня дома, и что нужно поскорее закончить её чтение.