Я должен еще раз повторить здесь, что подготовка страны к колонизации требует времени и терпения. То, что остается сделать, так это распространить на наши новоприобретенные территории в верховьях Конго тот же способ действий, который используется в настоящее время на Огове. Выполнение этой задачи не может быть делом одного дня, и ее нельзя поручать людям, которым придется всему учиться с нуля; одного ума или желания будет мало.

Личное воздействие – великая сила в таких предприятиях. Поэтому частой смене методов управления необходимо предпочесть неизменный и последовательный курс, осуществляемый одними и теми же людьми; только это может дать нужные результаты. Первобытные племена начинают любить флаг из любви к тем, кто его приносит, и именно те, кого они знают, обычно становятся для них олицетворением далекой и непонятной страны, о которой им рассказывают. Вот почему необходима единая воля для решения одной и той же задачи на одной и той же территории, неизменная преданность одним и тем же целям. Если нет единого подхода к туземцам, те быстро теряют доверие, а от недоверия до страха и озлобления только один шаг.

Не говоря о том, что насилие – в принципе негодное средство, его просто невозможно применять сейчас во внутренних областях. Присутствие наших канонерок из Габона на Рембое[281] и Конго никоим образом не способствовало просвещению и умиротворению страны[282]. Впрочем, пороги Огове остаются для этих военных машин непреодолимым барьером.

Более всего я боюсь того, что кто-то за один день может унич тожить плоды нашей десятилетней деятельности, ибо силовое вмешательство способно мгновенно погубить все, что создавалось терпением и добрым отношением к людям.

Будет справедливо, если я назову вам нескольких из моих соратников, которые, пожертвовав своим правом на возвращение, согласились остаться на своем посту; учитывая их опыт, у меня нет повода для тревоги. Вот эти имена:

Лейтенант Деказ, де Керрауль, Ланейри[283], Шоле, Вейстроффер, старшина Пьерон[284], Понель[285], Рош, Жегу, Мана[286], Деви, Пуплие[287], Клейндинст и другие; среди них и Толлон[288], их дуайен, проведший четыре года на Африканском Западе, где он оказал реальные услуги Франции[289].

Я полностью доверяю этим людям, доказавшим свою преданность делу, и особенно их руководителю Деказу. Меня беспокоит только одно. Дело в том, что часть нашего чернокожего персонала, прослужив у нас более шести месяцев, имеет право вернуться домой, что чревато определенным риском[290]. В мае я проинформировал об этом кого следует; теперь я не могу нести ответственность за ситуацию, поскольку уже не имею полномочий.

Таков краткий итог нашей последней экспедиции в регион Огове и Конго. Для меня будет честью на всю оставшуюся жизнь, если Франция одобрит то, что мы сделали. Это станет самой большой наградой за все труды и тяготы, которые мы перенесли ради достижения нашей цели.

Итак, достаточно обширные территории, оказавшиеся под французским протекторатом благодаря заключению договоров с различными вождями, еще более увеличились после Берлинского конференции. На карте Африки рядом с португальскими владениями появились два новых политических образования: Французское Конго с площадью большей, чем сама Франция, и Свободное государство Конго. Согласно протоколам, эти две огромные страны, населенные детьми природы, вошли в сообщество цивилизованных наций. Я хочу сказать этим, что волей-неволей – в зависимости от обстоятельств – они станут так или иначе оказывать влияние на свои метрополии.

Свободное государство Конго, граничащее с Французским Конго, номинально принадлежит королю Бельгии, с которым Франция поддерживает дружественные отношения; наверняка, они останутся такими же и на берегах Конго. Ибо я не сомневаюсь, что благородные цели, которым новое Свободное государство обязано своим рождением, будут определять и его дальнейшее развитие.