– Спутник средневековой суль (soule – средневековая игра в мяч, ставшая в значительной степени прототипом футбола. – Прим. пер.) и некоторых других более древних путешественников, солнце замешано во многих историях. Если оно и не находится у истоков всего, что сверкает в мире спорта, со всей очевидностью нельзя отрицать его влияния.

– Если вернуться к притче о Карле V, солнце никогда не отводило свой взор от футбола. Если не наоборот.

– Притча о Карле V позволяет нам обозреть размах явления, не объясняя его толком. Если обратиться к его сути, то можно прийти к мысли, что, завладевая мячом, мы завладеваем солнцем и тем самым всеми мировыми благами. Похитителем солнца – вот кем был бы тогда футбол.

– Даже если я и пал жертвой любви к логотипу, вы не заставите меня утверждать, что футбол – это в некотором роде солнце, спустившееся на землю, и что этим все объясняется. Зато теория, согласно которой между бегом солнца и бегом мяча есть нечто близкое, вызывает во мне живейший отклик. Раз уж нельзя узнать, так же ли она точна, как удар Лионеля Месси или Криштиану Роналду.

– А как теперь проявляется страсть, питаемая вами к этой озаренной солнечным светом игре?

– В любопытстве и констатации. Любопытство: общее направление, приливы и отливы во время игры, комбинации для создания и использования пространства, атмосфера на матчах. Констатация: подвижность игры, неимоверная скорость, с которой команды распределяются по полю, а затем снова группируются.

– Ваши любопытство и протокол почти не оставляют места для индивидуальности.

– Я как раз собирался к этому перейти.

– Раньше это произошло бы само собой.

– Раньше, это было… раньше. Теперь я немного менее внимательно слежу за отдельными игроками, а когда я сам был одним из них, я не упускал ни одного движения или жеста. Точно так же, как позднее я внимательно наблюдал за всем, что и как делали селекционеры. Но уделять меньше внимания – это значит уделять много внимания и даже отдавать приоритет. Не пренебрегая при всем при том ни ходом матча, ни окружением, ни атмосферой, ни организацией, ни службами порядка, ни звуковой аппаратурой и т. д.

– Вот по этому проявлению любопытства к подобным вещам узнаешь президента, которым вы стали, и игрока, которым когда-то были. Вы обращаете меньше внимания на подъемный мост, чтобы охватить взором всю крепость.

– Я столько же, сколько и раньше, смотрю на то, как обводят и забивают, даже если больше, чем раньше, обращаю внимание на армию, движущуюся на крепость или саму крепость.

– А в тот момент, когда нужно… кто важнее – армия или отдельный игрок, второй по-прежнему имеет преимущество перед первой?

– Каждый игрок в отдельности делает игру в чуть большей степени, нежели армия. То есть команда.

– Заключить футбол в рамки одной истории, одного имени, одного типа поведения… Короче говоря, путевые заметки «для чайника» – это уже что-то. Но теперь заключить его в рамки одного определения, одной формулы – вот это вызов! И однако вот и первое, безобидное и банальное, некогда посеянное на страницах «Экип» или «Франс футбол»: «футбол – любимая мужская игра».

– Я одновременно обрадую вас и разочарую. В нем есть все основные слова, которые я так люблю: футбол, игра, мужчины. Вплоть до идеи предпочтения, которая, как кажется, не заставляет футбол теснить все остальные виды спорта. Меня такая формулировка вполне устраивает. Настолько, что мне даже случалось использовать ее. В то же время мне жаль говорить вам, что она вполне являет собой констатацию факта. Так что это не слишком помогает нам продвинуться.