– Здесь, – начала я, подбирая слова, и наконец нашлась, – всегда очень спокойно, одинаково и предсказуемо.

– Ясно, – ответил Нит. – Полнейший тоскливо застойный отстой, я так и подумал.

Я улыбнулась сама себе, оставив его слова без комментариев.

– Хороший пес у тебя! Я люблю больших собак, особенно мастино неаполитано, – сказал он, заложив руки за голову. Под тонкой кофтой напрягались внушительные мускулы.

– К сожалению, он не мой, я присматриваю за ним.

Ник чуть заметно качнул головой.

– Ты учишься в школе?

– Да, в последнем классе. Скоро экзамены и прочие сверхскучные события, вроде выпускного. О выпуском я вообще думаю с ужасом. Не представляю, что я надену и с кем пойду, и что вообще я там буду делать. Глазеть на кучку подростков, конвульсирующих под дикую музыку времен инквизиции…

Не знаю, что вызвало во мне такую откровенность, но рот я захлопнула слишком поздно. Нит, согнувшись, сотрясался от хохота.

– У меня было то же самое! – произнес он, отдышавшись от смеха.

Я недоверчиво посмотрела на него. По нему не скажешь.

– А сейчас ты чем занимаешься? – спросила я.

– Работаю… – он, видимо, хотел рассказать что-то про сферу деятельности, но передумал.

За разговором я не заметила, как показался дом. С моим новым знакомым было легко общаться и находить общие темы.

– Мы пришли, – произнесла я.

– Красивый дом, – сказал он, и его слова прозвучали немного грустно.

– Тоже не мой, – улыбнулась я. – Возможно, поэтому у меня такое отчужденное настроение. Здесь всё чужое… Надеюсь, смогу прижиться в другом месте.

Наверное, я опять наболтала много лишнего.

– Ну, по родителям всё равно будешь скучать.

– У меня нет родителей, – призналась я тихо.

За долгие годы одиночества я свыклась с этой мыслью, и она больше не вызывала у меня боли, лишь глухую грусть.

Пытаясь разобраться, что вызвало мою словесную диарею, я сжала губы, чтобы оттуда не вылетела очередная откровенность. Есть люди чистые и глубокие, словно океан, в которых хочется окунуться с головой, хочется смотреть им в глаза и просто быть рядом, потому что именно это дарит тепло. Нит вызывал такое чувство – мне было по-родственному легко… И я ему доверяла, определенно доверяла.

– Очень сожалею, – сказал он искренне.

Его взгляд покоился на мне, но теперь создавалось ощущение, будто он что-то недоговаривает.

– Я пробуду тут, наверное, недолго, только боюсь, что за это время обрасту мхом, – наконец решился он. – Может, у тебя найдется возможность показать мне достопримечательности?

– Из достопримечательностей тут один Сити-холл, но как по мне – в нем нет ровно ничего интересного.

– Может, тогда съездим в соседний город, пообедаем вместе? – не отступал Нит.

– Я занята в эти выходные, – попыталась я убедительно соврать, но лгать никогда не умела.

– Мне реально скучно, и по-моему, тебе тоже. Вместе веселее отвлекаться от проблем. Я предлагаю дружеский обед, – он обаятельно улыбнулся и добавил: – Это не свидание, заявляю официально!

Возможно, было бы неплохо отвлечься, иначе я сойду с ума, а еще раньше у меня случится обезвоживание из-за постоянных слез, потому что Илай… Я сглотнула колючий ком и отвернулась в сторону, глубоко вздыхая. Только не сейчас. Но слезам не прикажешь – и вот они опять предательски заблестели на щеках. Вот он – пресловутый «эффект попутчика», когда незнакомому человеку, словно бумаге, которую можно сжечь, доверяешь всё самое сокровенное, в чем даже себе боялся признаться.

– Могу я помочь? – спросил он сочувственно.

Я помотала головой.

– Это из-за парня?

Только не спрашивай дальше!

– Ясно, – выдохнул он. – Ну, тогда мы с тобой поладим – у меня та же проблема.