Опыт и знания, полученные земледельцами входе их производственной деятельности, меняли образ жизни и формы освоения мира, земледельческая система хозяйствования обусловила кардинальные изменения и духовной культуры в целом, что также не могло не сказаться на содержании художественного творчества. Выше отмечалось, что в первобытном искусстве главным объектом воспроизведения было животное, так как в присваивающей системе хозяйства основным производителем благ является природа, а человек в ней выступает лишь как потребитель. Когда в новой системе хозяйствования главным производителем всех благ стал человек, он превратился в основной объект художественного отражения, поначалу в виде антропоморфных образов богов и героев.

Наконец, земледельческий способ хозяйствования существенно изменил соотношение человеческого и божественного в жизнедеятельности людей. Повседневная практика земледельца носит рутинный и единообразный характер, предсказуема по своим результатам и подвержена лишь спорадическому вмешательству непредвиденных обстоятельств. В этих условиях постоянная апелляция к духам становится излишней. Многочисленные мелкие духи трансформируются в астральных богов, переселяются в некие возвышенные места и только эпизодически вмешиваются в человеческие дела. Так реальный и сакральный (человеческий и божественный) ряды в конечном счете оказываются разведенными. Конечно, боги и теперь вторгаются в человеческие действия, но лишь в особых случаях. В основном действия человека, занимающего центральное место в изображаемых событиях, развиваются по собственной логике.

Завершая тему, отметим, что для первобытной культуры характерны ограниченное число типов художественной деятельности, примитивный уровень сознания, тематическое однообразие и т. д. Однако ее культурное значение заключается в том, что на ранних этапах истории сформировалась способность человека к художественно-образному отображению мира и эта способность проявилась в особом, самостоятельном способе деятельности, который мы называем культурой.

В художественной практике первобытности преобладали изображения животных. Эта черта вполне закономерна, так как палеолитическое искусство было искусством охотников. Первобытный охотник запечатлевал на стенах пещер образы тех окружающих объектов, которые его интересовали и волновали больше всего, с которыми было связано его существование. Отношение первобытного охотника к животным не было созерцательным любованием, прежде всего это было активное, практическое отношение к главному объекту его усилий, главному источнику жизни всей первобытной общины. Наивный реализм палеолитических рисунков и скульптур вовсе не исключал их использования в процессе магических обрядов. В первобытной магии деформация реальности состояла не в создании иллюзорных образов, а лишь в том, что возникла вера в особую мнимую связь, существовавшую между реальными действиями людей (например, обрядовой пляской) и результатами их последующих действий. В подобных религиозных представлениях сверхъестественное еще не отделилось от естественного, оно было еще вплетено в реальные события и образы.

С этой же точки зрения следует расценивать изображения самих древних людей. В большинстве своем это небольшие скульптурки женщин («палеолитические Венеры»). У подобных фигурок подчеркнуты признаки пола – грудь, выпуклый живот и мощный таз, что позволяет сделать вывод об их связи с древним культом плодородия, об их роли как культовых предметов. Другой вид антропоморфных изображений – «колдуны», или люди в звериных масках, которые в магических ритуалах изображали мифических тотемных предков.