У нас на «доподготовке», кроме летунов и ментбата, в основной своей массе были солдаты из спецназа. О том, что они просто ненавидели остальные рода войск, а себя считали элитой, говорить не приходится. Но у нас в «допе» это никак не проявлялось, потому как парни не видели смысла доказывать своё превосходство тем, с кем совместно тянули солдатскую лямку. По виду они были совсем обычные: ни роста, ни мускулатуры, но злости в них было хоть отбавляй. Про то, что у них твориться в части порой рассказывали такие вещи, что мой мозг отказывался в это верить, хотя, мне кажется, они, конечно, и привирали нередко.

В учебке было запрещено обращаться к старшине за выдачей утерянной вещи. Пуговица, кокарда, ремень, сапоги, и даже бушлат. Всё это при утере солдат должен был доставать сам. А где же это всё взять, если на улицу не пускали. Мелкие кражи в роте цвели буйным цветом.  Скорее всего, это и создавало атмосферу недоверия между бойцами, особенно разных взводов, потому что брать лучше не в своём, а то можно было нарваться на наказание всему взводу при обнаружении пропажи.

Кстати, о доверии к сослуживцам. Однажды на хозработах, когда мы в очередной раз что-то таскали, у «допы» выдалась свободная минутка, и курсанты стояли и курили в курилке перед учебкой. Я в очередной раз выцеливал, к кому можно было «присоседиться», так как своих сигарет у меня не было дня четыре. Мой выбор пал на паренька из спецназа золотыми передними зубами, (сейчас уже не вспомню, как зовут, пусть будет Антоха), который стоял поодаль от всех, ближе к медблоку. Я стрельнул у него «Приму», и мы разговорились о солдатских буднях,  зашли в подъезд медблока. Я заметил, что в процессе диалога мой собеседник начал сникать и через некоторое время, как заревёт навзрыд! Я опешил. Хорошо, что перед этим мы зашли в закоулок, где нас никто не видел!

– Антоха! Что случилось?  – испугался я.

– Ты не представляешь, как я от этого устал! – причитал сквозь всхлипы солдат, – Боже! Когда всё это кончится!

Я, как мог, пытался его утешить. Прижал его, рыдающего, к плечу и хлопал по спине.

– Успокойся. Скоро учебка кончится, и всё забудется, как страшный сон – подбирал аргументы я.

– Ты не понимаешь! Учебка кончится и мне придётся возвращаться туда, в часть!

– Ну, ну. Перестань. Скоро придёт новый призыв и станет полегче. Нужно немного потерпеть, совсем немного.

Видно, мои уговоры на него подействовали, и он начал успокаиваться. Сквозь всхлипы меня попросил:

– Ты только не говори никому, что я тут  разрыдался!

– Не переживай, всё будет нормально. Не скажу.

С этого времени мы немного сблизились, но это продолжалось недолго.  До наряда по столовой.

В этот наряд попали я, Антоха, «шерстяной» Самохвал и ещё парни с «допы». Всё шло замечательно, но был один нюанс. Очень хотелось жрать. Дело в том, что пища в нашей столовой имела практически 0 калорий, как в «Кока-Кола Zero». Не знаю, как повара умудрялись так готовить, но вместо мяса в похлёбке плавала свиная шкура с щетиной, каша на воде. Еды всегда не хватало. Постоянно мучил голод. А доедать за другими нельзя после приёма пищи. Это табу. Уже ближе к ночи я стоял на приёмке грязной посуды  и сваливал объедки в бочку для отходов. И про себя разорялся, как можно было такую драгоценную пищу так просто выкидывать. Держался я долго, но тут мне попалась нетронутая порция картофельного пюре и я, не выдержав, слизнул полпорции прямо с тарелки (такими они были маленькими). Кто-то из наряда это заметил, и незамедлительно настучал Самохвалу. Удивительно! Хоть стукачество было под запретом, но на «духов» стучать было можно, потому что это ещё не люди, а «людские заготовки»!  Двойные стандарты, понимаешь! Куда без них в наше время!